«Суд оказывал давление». Судебные прения адвоката Гемеджи в поддержку Руслана Сулейманова. Часть 2
в). Показания свидетелей под псевдонимами Рамазанова, Белялова, Хаджимуратова, Фаритова.
За все время производства по делу, то есть более чем за 3 года, а учитывая, что ОРМ проводилось в 2016 году, то есть уже в течении 7 лет так или иначе мой доверитель находится в поле зрения ФСБ, так вот, за 7 лет ФСБ Крыма, а затем государственному обвинению удалось получить показания лишь 4 скрытых свидетелей. Почему нет свидетелей не скрывающих свою личность и которые подтвердили бы версию обвинения? Вопрос риторический. Таких свидетелей просто нет.
Сокрытие подлинных данных о личности свидетеля, существенно затрудняет установление источника осведомленности такого свидетеля. Отказ отвечать на вопросы защиты, направленные на установление источника своей осведомленности, а также на вопросы, направленные на выяснение объективных обстоятельств, очевидцем которых, по словам свидетеля, он был, подтверждает это.
Невозможно установить и характер отношений между подсудимым и такими свидетелями. Имеется исключительно субъективное мнение свидетеля об отсутствии неприязни или конфликта между ними, отсутствия долговых обязательств и прочее. Защите не представляется возможным опровергнуть данное суждение, а следовательно, не представляется возможным установить суду, имеются ли основания у свидетеля для оговора подсудимого.
В ходе допроса в суде, все свидетеля показали, что в их адрес не поступали какие-либо угрозы ни от Сулейманова, ни от его родственников.
Исследованные в суде материалы дела также не содержат каких-либо сведений, свидетельствующих о наличии угроз указанным свидетелям, в связи с их участием в уголовном деле в качестве свидетелей. Стороне защиты самостоятельно удалось установить личности свидетелей под псевдонимами - это Энвер Хайбуллаев, Константин Тумаревич, Арслан Курбанов и Азизбек Эгамов. И Сулейманов, и остальные подсудимые категорически отвергали знакомство с данными людьми, однако несмотря на это суд не счел необходимым провести очную ставку и рассекретить данные свидетелей под псевдонимами с постановкой соответствующих вопросов для установления истины по делу.
Решение о сохранении в тайне данных о личности свидетеля должно отвечать требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ - определение суда, должно быть законным, обоснованным и мотивированным.
В соответствии с приведенными выше нормами закона для принятия решения о сохранении в тайне данных о личности свидетеля недостаточно лишь одного субъективного суждения данного лица о возможном воздействии на него со стороны оставшихся на свободе участников организации.
Необходимо соблюдение баланса интересов защиты и свидетелей при введении таких мер. Любые меры, ограничивающие права защиты, должны диктоваться строгой необходимостью. Сторона защиты ходатайствовала о рассекречивании данных; в этом ей было отказано. Также сторона защиты ходатайствовала о допросе и рассекречивании данных свидетелей под псевдонимом и допросе в закрытом судебном заседании, в том числе без присутствия подсудимых, опираясь на презюмируемую добросовестность защитников, но и в этом ходатайстве было немотивированно отказано.
В любом случае, чем серьезней обвинение, тем должны быть выше гарантии от судебной ошибки.
Не вдаваясь в дословный анализ показаний данных свидетелей, хотелось бы обратить внимание на несколько важных деталей, а именно: показания свидетелей кардинально противоречивы, указание на то, что они присутствовали на так называемых халакатах в качестве приглашенных не соответствуют утверждениям, изложенным в лингво-религиоведческой экспертизе, а именно на стр. 262 т. 36 пункт 7, где Мухаметзарипов, именующий себя экспертом религиоведом говорит о том, что эти собрания это шахри халакат (месячный халакат) - собрание мушрифов - руководителей ячеек Хизб ут-Тахрир. Если это собрание руководителей ячеек, то каким образом там оказались свидетели, которые отрицали даже свое членство в ХТ? Или это не собрание ХТ, а обычное собрание мусульман, а свидетели, скрываясь под псевдонимом говорят то, что им диктуют силовики? И что же это за конспирация такая, когда на собрание руководителей ячеек приглашают посторонних людей, а все присутствующие, не успев познакомиться, сообщают о своем членстве в запрещенной организации, сдаче денег на развитие организации и другие детали функционирования организации? А если никто не скрывался и был открыт, то где те, кому пропагандировали, распространяли, кого приискивали и вербовали? Также свидетели в один голос утверждали о том, все подсудимые испытывали неприязнь, вражду к представителям других национальностей и конфессий, но тем не менее экспертиза не выявила призывов ни к насильственным действиям, ни к разжиганию вражды, ни прямых признаков вовлечения в Хизб ут-Тахрир, о которых говорили свидетели. Также самой поздней датой якобы общения свидетелей с Сулеймановым был назван 2017 год. Однако государственное обвинение утверждает, что противоправная деятельность им велась вплоть до момента задержания, а именно до 27 марта 2019 года. Хотелось бы задать вопрос: а где доказательства? Доказательств со стороны государственного обвинения мы так и не дождались, хотя и ставили вопрос об этом в судебном заседании. Сможет ли суд сказать о добровольном прекращении Сулеймановым преступной деятельности, согласно примечанию к ст.205.5 УК РФ, даже в случае если примет иные, по мнению защиты, дефектные, ущербные доказательства противоправной деятельности Сулейманова до 2017 года?
г). Заключение лингвистико-религиоведческой экспертизы от 07.12.2019 г. т. 36 л.д. 151-269
Указанное заключение было проведено на основании Постановления следователя ФСБ Махнева от 05.05.2019 г. (т. 36 л.д. 5-13).
При ознакомлении с Постановлением о назначении указанной экспертизы, защитой заявлено ходатайство о предоставлении материалов, передаваемых в распоряжение экспертов, защите, с целью реализации права на заявление ходатайства о постановке дополнительных вопросов, производства экспертизы в ином от выбранного следствием учреждении, а также о предоставлении возможности защите присутствовать при производстве экспертизы с целью дачи пояснений (т. 36 л.д. 26-27). Однако в удовлетворении данного ходатайства было отказано (т. 36 л.д. 28-29).
Производство экспертизы было начато 23.10.2019 г.
25.11.2019 г. экспертами на основании ст. 57 УПК РФ, было заявлено ходатайство о предоставлении дополнительных материалов (стенограмм), необходимых для дачи заключения по поставленным перед экспертами вопросам (т. 36 л.д. 146).
07.12.2019 г. производство экспертизы окончено.
13.12.2019 г. следователь ФСБ Махнев вынес Постановление об удовлетворении поступившего 11.12.2019 г. в ФСБ ходатайства экспертов и направил в их адрес испрашиваемые дополнительные материалы (стенограммы) (т. 36 л.д. 147-148).
В заключении эксперты среди материалов, переданных им в распоряжение, указывают «стенограммы» (т. 36 л.д. 158) в количестве 4 шт., в скобках указано - «представлено дополнительно». Однако при вынесении Постановления о назначении экспертизы в распоряжение экспертов материалы под наименованием «стенограммы» следователем не передавались и до окончания экспертизы дополнительно переданы также не были.
Возможно, эксперты ошибочно указали данные материалы (стенограммы), или эксперты самостоятельно получили данные «стенограммы», или получили не процессуально, что неизвестно. Сведений об этом в материалах дела не имеется, обвинением не представлено.
В любом случае данные материалы не могли быть в распоряжении экспертов, поскольку 07.12.2019 г., т. е. на момент окончания экспертизы, данные материалы в их распоряжение следователем переданы не были, более того, на этот момент заявленное ими ходатайство о предоставлении стенограмм не было получено следователем и, соответственно, не было разрешено.
Представленная стороной обвинения копия письма о якобы опечатке в дате не может быть признана судом в качестве доказательства как не отвечающая требованиям достоверности. Оригинал данного письма представлен не был, не была представлена выписка из журнала учета входящей корреспонденции с соответствующим регистрационным номером для того, чтобы была возможность удостовериться в подлинности представленного документа.
Руководствуясь п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 г. N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам", а также в связи с тем, что ни суд, ни стороны не имеют специальных познаний в области религиоведения, психологии, лингвистики, защитой были привлечены специалисты в соответствующих областях, с целью разъяснения выводов экспертов и высказывания своих суждений относительно объектов, представленных на исследование. Но защите было отказано в исследовании заключения специалиста религиоведа Радивилова Д.А. (27.09.2021 г.) только лишь на основании того, что он является гражданином иностранного государства, хотя ни один нормативно-правовой акт не содержит требований к гражданству специалиста психолога Константиновой В.В. и лингвиста Жаркова И.В. (13.10.2021 г.). Кроме того, двое последних были приглашены для допроса в суде, однако суд, установив их личность, отказал в их допросе.
В заключении в своих суждениях специалисты обратили внимание суда на противоречия, имеющиеся в лингвистико-религиоведческой экспертизе от 07.12.2019 г. Специалист Жарков обратил внимание суда на то, что из 23 указываемых экспертом-религиоведом признаков, по совокупности которых возможна квалификация той или иной совокупности действий как части деятельности «ХТИ» («Партии исламского освобождения - Хизб ут-Тахрир аль Ислами», признанной решением ВС РФ террористической, проявляется только один (!), а именно чтение материала, размещенного на ассоциированном с «ХТИ» ресурсом (не на личном ресурсе ХТИ). Вместе с тем семнадцать признаков не проявляются, два признака проявляются частично в незначительной степени, три признака не являются релевантными. Также специалисты обратили внимание суда на отсутствие в комиссии экспертов эксперта психолога, что не соответствует методике РФЦСЭ при Минюсте России. И поскольку согласно методике предусмотрено обязательное участие эксперта психолога, это повлекло выход экспертами за рамки своей компетенции. Устранить имеющиеся нарушения в ходе судебного следствия не представилось возможным, поскольку эксперты, производившие экспертизы, не допрашивались в суде (в этом ходатайстве стороне защиты было отказано). Повторная экспертиза, в ходе назначения которой представлялось бы, по мнению защиты, возможным устранить нарушения и обеспечить состязательность (в частности, определив учреждение, эксперта и обсудив с участием сторон вопросы экспертам), назначена также не была.
При поручении проведения экспертизы лицу не являющемуся государственным судебным экспертом, в постановлении о назначении экспертизы указываются фамилия, имя, отчество эксперта, сведения о его образовании, специальности, стаже работы и занимаемой должности. В случае проведения экспертизы в негосударственной экспертной организации судом выясняются сведения, касающиеся профессиональных данных эксперта, в определении о назначении экспертизы указываются наименование негосударственной экспертной организации, а также фамилия, имя, отчество эксперта. Обращаю внимание суда на то, что Мухаметзарипов, выступающий в роли эксперта-религиоведа не имеет профильной квалификации, а является кандидатом исторических наук, в то время как закон требует перед назначением экспертизы проверки необходимых специальных знаний эксперта и незаинтересованность в исходе дела. Закон требует от эксперта таких качеств, как объективность, беспристрастность и компетентность. Эти качества подлежат проверке при назначении экспертизы. Следует обратить внимание, что на практике нередко смешиваются понятия «эксперт» и «экспертное учреждение», допускают расширительное толкование термина «экспертное учреждение», не соответствующее целям судопроизводства и задачам судебно-экспертной деятельности. Это приводит к тому, что выносятся постановления, в которых нет ни фамилии, имени и отчества эксперта, ни наименования экспертного учреждения, а указывается юридическое лицо, не обладающее статусом судебно-экспертного учреждения. Так, несмотря на то, что экспертиза была поручена Автономной некоммерческой организации, что соответствует требованиям, изложенным в Постановлении Верховного Суда РФ, более детальное изучение организации привело к следующему:
Виды деятельности:
Основной (по коду ОКВЭД ): 72.20 - Научные исследования и разработки в области общественных и гуманитарных наук Дополнительные виды деятельности по ОКВЭД:
Аренда и управление собственным или арендованным нежилым 68.20.2 недвижимым имуществом
69.10 Деятельность в области права Таким образом, у данного АНО отсутствуют ОКВЭД на предоставление экспертиз и ведение экспертной деятельности, а научные исследования, разработки в области общественных и гуманитарных наук и деятельность в области права не является экспертной деятельностью.
В экспертном заключении содержится подписка, где сказано, что экспертов предупредили об ответственности и разъяснили права и обязанности, предусмотренные ст. 57 УПК РФ, однако не указано кем это было проведено: то ли руководителем АНО, которому следователь дал соответствующее поручение, то ли самим следователем, то ли третьими лицами, то ли эксперты сами себе разъяснили эти положения. Указанные обстоятельства вызывают обоснованные сомнения в незаинтересованности и беспристрастности выводов экспертов, а нарушение процедуры разъяснения эксперту его прав и ответственности является одним из оснований, влекущих признание заключения недопустимым доказательством.
Текст подписки включен в текст заключения экспертов, оформлен и подписан экспертами после окончания производства судебной экспертизы. Таким образом, фактическая постановка подписи экспертов и дата, указанная в подписке о предупреждении об уголовной ответственности, не соответствуют друг другу. Данное обстоятельство указывает на грубейшее нарушение процессуального законодательства (ст. 195, 199 УПК РФ), лишающее заключение эксперта доказательственного значения. Подписка о предупреждении эксперта об уголовной ответственности содержится в самом тексте экспертизы. Подпись под подпиской эксперты, производящие экспертизу, должны поставить до начала производства экспертизы - в тот момент, когда им/ ему вручается постановление о назначении экспертизы. Замечу, что в подписке указано, что «права и обязанности эксперта согласно ст. 57 УПК РФ» разъяснены, это означает, что в действительности эксперты статью 57 УПК РФ не изучали, так как в ст. 57 УПК РФ ничего не говорится об обязанностях эксперта. Там речь идет о том, что эксперт делать вправе (ч. 3), что не вправе (ч. 4), какую и за что он несет ответственность. Таким образом, данная экспертиза не может иметь доказательственного значения уже только по этим основаниям. Непосредственно к получению самих аудиозаписей как результатов ОРМ, я вернусь позже, но тем не менее отмечу, что это является еще одним основанием для признания данной, а также фоноскопической экспертизы как производных доказательств недопустимыми.
д). Протокол опознания Сулейманова и других подсудимых свидетелями под псевдонимами.
В ходе производства по делу Сулейманов и другие подсудимые были предъявлены свидетелям для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение. Протоколы следственных действий были исследованы в суде. Участвующие наряду с подсудимыми опознаваемые (“статисты”) визуально не были схожи с ними, напротив, резко отличались как по возрасту, так и по внешнему виду. Защитой были заявлены ходатайства об обеспечении участия в следственном действии лиц внешне похожих, а при невозможности, отложить проведение его для обеспечения таких лиц, однако следователем было отказано в удовлетворении ходатайства. При проведении данного следственного действия был нарушен порядок, а именно, не были разъяснены права понятым перед началом опознания, было отказано в допросе этих лиц также и в судебном заседании. Признаки, по которым якобы были опознаны подсудимые, являются общими, не имеют индивидуальных характеристик и присущи большому кругу лиц, что на мой взгляд является естественным, учитывая, что опознающие никогда не были знакомы с подсудимыми.
е). Свидетели защиты.
Допрошенные в суде свидетели защиты показали, что Сулейманов и другие подсудимые не совершали действий террористического, насильственного характера, в т.ч. направленных на захват власти или изменение конституционного строя РФ, не принимали участия в каких-либо террористических организациях, напротив, охарактеризовали каждого из них исключительно с положительной стороны, как человека доброго, порядочного семьянина, тактичного, уважительно относящегося к людям, независимо от их национальной или религиозной принадлежности, готового прийти на помощь в трудную минуту, отметив их как ответственных трудолюбивых граждан.
Особое внимание следует обратить на показания свидетеля Рапецкого, который утверждал о своем членстве в Хизб ут-Тахрир. При этом данный человек наглядно продемонстрировал, что никаких угроз за его отказ от участия в ХТ и за участие в суде ему ни от кого не поступало. И суду и государственному обвинению была представлена возможность задать ему абсолютно разноплановые вопросы. Несмотря на то, что данный свидетель был членом ХТ и территориально проживал рядом с подсудимыми, он не подтвердил их совместные собрания как членов ХТ и иную деятельность как однопартийцев.
ж). Обыск.
Обыск начался в ночное время без соответствующих, установленных законодателем оснований. Защитник допущен не был, права и обязанности понятым и специалистам разъяснены не были. Обыск одновременно проводился в нескольких помещениях, прибывшие свободно передвигались по территории двора и дома и имели неограниченные возможности по подбросу литературы. Не зная планировку дома, не ориентируясь в расположении помещений в доме матери Сулейманова, который расположен на одном участке с домом Сулейманова, но имеет самостоятельный вход и коммуникации, они тем не менее ухитрились подбросить литературу. Причем, новые чистые, нечитанные книги нашли в недостроенной котельной за плитой, там, где пыльно. Возникает масса вопросов: может Сулейманов забросил литературу туда, когда понял, что к нему приехали с обыском? Нет, не получается. Для этого ему нужно было выйти из своего дома на улицу и зайти в дом матери, где безусловно он попал бы в поле зрения прибывших. Может, он попросил об этом мать заранее? Тоже не получается. Мать Сулейманова - пожилая больная женщина с пороком сердца, которой в день обыска была вызвана скорая помощь, которая в свои на тот момент почти 70 лет с трудом передвигается. Разве можно быть уверенным, что она справится с подобной задачей и разве мог сын подвергать ее смертельной опасности, зная о ее проблемах с сердцем? Однозначно, что нет. Зачем данная литература хранилась в доме, как утверждает обвинение, если свидетели утверждали, что литературу раздавали на собраниях? Опять-таки, а как же конспирация? Удивительно и количество подброшенной литературы - не более трех на каждого фигуранта, причем не только в этом уголовном деле, а во всех крымских уголовных делах этой направленности. И если, как утверждает обвинение, эти книги действительно принадлежат Сулейманову, у следствия была возможность доказать это, проведя (и защита ходатайствовала об этом, но получила отказ) экспертизу на наличие потожировых следов, либо дактилоскопическую экспертизу. Но это не в интересах следствия, так как подтвердит утверждения защиты о подбросе литературы.
(продолжение в 3 части)
Фото: Крымская солидарность
