«Он был лишен права на защиту». Судебные прения Левизы Джеляловой в защиту Наримана Джелялова
25 августа в Верховном суде Крыма в судебных прениях выступила в качестве общественной защитницы супруга политзаключённого Наримана Джелялова Левиза Джелялова. Крымский татарин арестован по уголовному делу о взрыве газопровода в селе Перевальном в сентябре 2021 года. Мы публикуем судебные прения общественной защитницы Левизы Джеляловой полностью.
**** **** **** ****
«Начну, пожалуй, с того, что меня поразила позиция прокурора, которую он изложил в своих прениях. Он фактически выступил с текстом обвинительного заключения лишь немного изменив его. Как будто не было около 40 судебных заседаний. Мы не заслушали показаний десятки свидетелей, в том числе свидетелей обвинения, которые откровенно лгали; противоречили друг другу; меняли отдельные свои показания. На что вчера и сегодня подробнейшим образом указывает сторона защиты.
Это свидетельствует лишь о том, что прокурор изначально был нацелен на то, чтобы вопреки, в нарушение законодательства, без реальной проверки так называемых доказательств добиться обвинения Джелялова и Ахтемовых Асана и Азиза в сфальсифицированном против них преступлении.
Уголовное дело в отношении Джелялова Н.Э, Ахтемова А.И. и Ахтемова А.Э. изобилует таким количеством процессуальных нарушений, допущенных в ходе предварительного следствия, которые давно должны были стать основанием для прекращения уголовного преследования в отношении них. Согласно ст .73 и 220 УПК РФ в судопроизводстве по уголовному делу путем доказывания должны быть установлены достоверные события преступления и конкретно указаны время, место, способ и др. обстоятельства совершения преступления, включая мотивы его совершения. При этом они должны достоверно подтверждаться выявленными при полном всестороннем выяснении всех обстоятельств дела с приведением конкретных фактических относимых к деянию доказательств, а не версией, по сути предположением следствия, по каждой сформулированной в обвинении трактовке совершения незаконного деяния.
С первых же следственных мероприятий права Джелялова грубейшим образом нарушались сотрудниками осуществлявших их правоохранительных органов.
Так с момента окончания обыска в доме Джелялова и его фактического задержания в 8:35 04.09.2021 года и до формального задержания его в качестве подозреваемого в 6:55 05.09.2021 года он официально находился в статусе свидетеля. При этом старшим следователем Следственного отдела УФСБ по Крыму и городу Севастополю Власовым В.О., как руководителем следственной группы, была нарушена ч.1 ст. 187 УПК РФ, согласно которой свидетель вызывается на допрос повесткой, а не увозится в принудительном порядке в наручниках в микроавтобусе без номерных знаков в сопровождении группы вооруженных лиц в балаклавах и без опознавательных знаков.
Само это действие больше напоминало похищение человека, нежели законные действия сотрудников правоохранительных органов, с чем я и обратилась в различные правоохранительные органы. Однако сообщить мне о том, где находится Нариман почти сутки с момента его похищения до его телефонного звонка мне, никто из них не смог. При этом Прокуратура Симферопольского района в ответ на мое обращение по факту исчезновения и неправомерных в отношении Джелялова действий сотрудников правоохранительных органов от 06.09.2021 года прямо солгала.
Согласно полученного мною ответа заместителем прокурора района Тищенко В.А.: «Проведенной проверкой установлено, что в производстве подразделений ОМВД России по Симферопольскому району, уполномоченных на проведение предварительного расследования, а также следственного отдела по Симферопольскому району ГСУ СК России по Республике Крым уголовные дела в отношении Джелялова Н.Э., не возбуждались, и к производству не принимались, последний в порядке ст. 91 УПК РФ не задерживался. Какие-либо следственные и иные следственно-оперативные действия, по вашему месту проживания, не проводились».
И это при том, что 04.09.2021 года старшим следователем СО ОМВД РФ по Симферопольскому району Аверьяненко М.А. было подписано постановление о производстве обыска в жилище в случаях, не терпящих отлагательств. Согласно данному постановлению, в производстве именно СО ОМВД РФ по Симферопольскому району находилось дело №12101350034000723, возбужденное 23.08.2021 года по факту повреждения имущества путем взрыва, принадлежащего ГУП РК «Крымгазсети», по признакам состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.167 УК РФ.
На основании этого постановления в доме Джелялова был проведен обыск, что подтверждается протоколом обыска от 04.09.2021 года за подписью старшего оперуполномоченного по ОВД ЦПЭ МВД по Крыму Лапика А.А.
С начала обыска в доме Джелялова в 7:45 04.09.2021 года до его официального задержания в 6:55 05.09.2021 года было грубо нарушено его гарантированное ст.ст.2, 45 и 48 Конституции РФ право на защиту прав и свобод человека и гражданина, право на получение квалифицированной юридической помощи. Так, согласно показаниям Джелялова перед проведением обыска ему не было разъяснено право воспользоваться помощью адвоката, чем был нарушен п.11 ст.182 УПК РФ. Адвокату Авамилевой Э.Р., прибывшей к дому Джелялова в момент его фактического похищения, воспрепятствовали проследовать за микроавтобусом без номерных знаков, в котором находился Джелялов.
Джелялов принудительно был доставлен сначала в неизвестное полуподвальное помещение, где с ним проводился неформальный допрос, а в последствии допрос с использованием полиграфа. Далее в УФСБ по адресу город Симферополь, бул. Франко, 13а, где с ним был проведен уже официальный допрос в качестве свидетеля, и очная ставка с Ахтемовым Асаном. На неоднократные ходатайства об обеспечении ему помощи адвоката Джелялов получал отказы, в т.ч. от руководителя следственной группы Власова В.О. и следователя Лаврова А.Н.
Протокол о задержании в качестве подозреваемого был объявлен Джелялову спустя 22 часа 20 минут после его фактического задержания по окончании обыска. Все это время он находился в положении фактически задержанного и в отношении него проводились следственные действия. Защита полагает, что следственный орган сделал это умышленно, сняв с себя обязательство предоставить помощь адвоката Джелялову в порядке п.3 ч.4 ст.46 УПК РФ, сохраняя за ним статус свидетеля.
Однако, во-первых, согласно Постановлению Конституционного суда РФ от 27 июня 2000 года №11-П по буквальному смыслу положений, закрепленных в статьях 2, 45 и 48 Конституции РФ право на получение юридической помощи адвоката гарантируется каждому лицу независимо от его формального процессуального статуса, в т.ч. признания задержанным и подозреваемым, если управомоченными органами власти в отношении него предприняты меры, которыми реально ограничиваются свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения, удержание официальными властями, принудительный привод или доставление в органы дознания и следствия, содержание в изоляции без каких-либо контактов.
Противоправность действий следственного органа, который принудительно удерживал Джелялова с 8:35 04.09.2021 года до 6:55 05.09.2021 года в положении фактически задержанного при сохранении за ним официального статуса свидетеля, подтверждается и тем, что постановлением за подписью ст. следователя СО ОМВД РФ по Симферопольскому району Аверьяненко М.А. Джелялов уже квалифицируется как подозреваемый по делу №12101350034000723 о подрыве газопровода, которое было передано в СО УФСБ. А в распоряжении старшего следователя СО УФСБ Власова В.О. до и на момент проведения следственных действий с Джеляловым в качестве свидетеля уже имелись:
- протокол ОРМ «опрос» засекреченного свидетеля Данилова, проведенный оперуполномоченным УФСБ Страдецким В.С. 04.09.2021 года в 12 часов;
- явка с повинной и протокол допроса Ахтемова Асана от 04.09.2021 года, проведенные в 15:50-17:05 и 17:49-18:25 следователем Китаевым;
- аналогичные следственные документы Ахтемова Азиза,
которые содержали показания, позволявшим следователям УФСБ вменить подозрение Джелялову в совершении подрыва газопровода в с. Перевальном. Однако Власов упорно этого не делал вплоть до получения показаний Джелялова в ходе допроса и очной ставки с Ахтемовым Асаном в качестве свидетеля.
Как уже известно суду, все время с момента фактического задержания до формального задержания Джелялова в качестве подозреваемого его родными и адвокатом по соглашению Авамилевой Э.Р. осуществлялись действия по установлению его местонахождения. Копии обращений, заявлений и жалоб, которые приобщены к материалам дела. Кроме того, адвокат непосредственно обращалась в УФСБ 04.09.2021 года, однако ей отвечали, что Джелялов не находится на бул.Франко, 13а.
Как тогда воспринимать информацию, изложенную заместителем руководителя 532 военно-следственного отдела СК РФ Кукасовым Д.С. в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела о том, что в ходе проведенной проверки по моей жалобе, направленной в военно-следственное управление СК РФ и военную прокуратуру Черноморского флота 12.09.2021 года, было установлено, что по «по окончанию обыска Джелялов совместно со старшим оперуполномоченным УФСБ майором Ковалевым А.О., который участие в обыске не принимал, добровольно убыл в УФСБ, расположенное по адресу: РК, года Симферополь, бул.Франко 13а», где точно находился до 21:50.
Выходит, Джелялов 04.09.2021 года на протяжении всего дня был там, но адвокату и родным говорили, что нет. С какой целью? Я убеждена, что все, включая это противоправное сокрытие похищенного Джелялова, грубейшие нарушения процессуального законодательства были направлены на лишение его права на профессиональную юридическую помощь адвоката с целью осуществления противоправной фальсификации уголовного дела в отношении Джелялова Наримана Энверовича.
Также хочу отметить, что в ответ на мою жалобу в военно-следственное управление СК РФ по Черноморскому флоту и военную прокуратуру Черноморского флота от 12.09.2021 года 532-м военно-следственным отделом СК РФ всесторонней и объективной проверки фактов недопустимого, жестокого и незаконного применения в отношении Джелялова методов психологического и физического давления со стороны неустановленных сотрудников УФСБ с целью получения от него показаний в нарушение Конституции и уголовно-процессуального законодательства, проведено не было.
Сам Джелялов в ходе проверки, если она вообще фактически осуществлялась, не был опрошен. Кроме того, копия итогового постановления за подписью майора юстиции Кукасова Д.С. ни Джелялову, в нарушение п.5 этого же постановления, ни мне как подателю жалобы не направлялись. Тем самым он вновь был лишен права на защиту.
2. Права на полноценную защиту Джелялов был лишен неоднократно и в ходе судебного следствия.
Согласно Постановлению Президиума Томского областного суда от 22.07.2015 года //Бюллетень ВС РФ 2016 №3 стр.11/:
- при постановлении приговора (обвинительного заключения) должны быть установлены ВСЕ без исключения обстоятельства совершения преступления из предусмотренных ст.73 УПК РФ;
- если хотя бы одно из обстоятельств (место, время, способ) не будет достоверно установлено, то лицо не может быть признано виновным и подвергнуто наказанию.
В обвинении по данному уголовному делу указано, что Ахмедов О.А. и Ягъяев-Велиуллаев Р.Д. отвели роль Джелялову Н.Э. в совершении преступления. И Джелялов якобы принял на себя обязательства по отведенной ему роли в совершении преступления. При этом ни в обвинении, ни в ходе судебного следствия по предъявленному обвинению не указано и не было установлено конкретное время, место, способ и другие обстоятельства совершения вышеуказанных деяний. Уголовное дело не содержит конкретных фактических доказательств о том, когда, где и при каких обстоятельствах Ахмедов О.А. и Ягъяев-Веллиулаев Р.Д. отвели роль Джелялову в совершении преступления; когда, где и при каких обстоятельствах Джелялов согласился принять на себя обязательства по исполнению отведенной ему роли в совершении преступления.
Также, в обвинении указано, что Небиев Э.Ф. передал взрывное устройство в распоряжение лиц, в том числе и Джелялову, но при этом место, время и способ передачи взрывного устройства в распоряжение Джелялова в обвинении не указаны, а в уголовном деле доказательств этому вообще не существует.
Также не существует реальных фактических доказательств осведомленности Джелялова о совершении или о готовившемся к совершению преступлении, о согласованности совершения незаконных действий, в частности, когда, где и при каких обстоятельствах Джелялов мог согласовывать приобретение, перевозку взрывного устройства, выезд других обвиняемых к месту преступления, хранения взрывного устройства с последующим его подрывом.
Обвинение указывает, что Джелялов отвечал за подбор в состав преступной группы других участников и приводит в доказательство показания Ахтемова А.И., согласно которым Джелялов позвонил Асану посредством интернет-мессенджера «Signal» и предложил съездить на рыбалку. Но при этом никаких доказательств звонка Ахтемову от Джелялова в материалах дела не содержится. Сами показания Ахтемова А.И., от которых он отказался в суде, сводятся лишь к тому, что Джелялов предложил ему съездить на рыбалку кое-что посмотреть.
Тайный свидетель Данилов показал, что слышал, как Джелялов обсуждал некоего Асана с неким Ризой и слышал, как Джелялов употреблял выражения «нормально сработали по трубе», «будете деньги скидывать», «ну на ваше усмотрение». При этом данный свидетель ни место, ни время в своих показаниях не указал, т.е. Данилов не показал, где и когда он мог слышать указанный им разговор Джелялова, что не позволяет проверить достоверность показаний данного свидетеля и дать им оценку достоверности и допустимости их как доказательства.
Само упоминание имени некоего Асана и других якобы услышанных свидетелем выражений состава совершения преступления не содержит и ничего не подтверждает. Сам же Данилов свидетелем, участником или очевидцем непосредственного совершения преступления не является, а его показания несут явный признак предположения, догадки, слуха и сплетни.
Согласно же п.2 ч.2 ст.75 УПК РФ «... показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности», являются недопустимым доказательством.
Суд же в соответствии со ст.ст.87, 88 УПК РФ обязан проверить каждое доказательство с точки зрения относимости, допустимости и достоверности.
Наконец, в соответствии с правовой позицией Конституционного суда РФ (определения от 27 октября 2000 года №233-0, от 21 декабря 2000 года № 291-0, 14 октября 2004 года №326-0 и др.) положения ст. 281 УПК РФ не предусматривают каких-либо изъятий из установленного уголовно-процессуальным законом порядка доказывания по уголовным делам, согласно которому, в частности, в основу обвинительного приговора могут быть положены лишь доказательства, не вызывающие сомнения в их достоверности и допустимости.
Такая же ситуация с показаниями тайного свидетеля Бышовца, который не указывая конкретного времени и места, показал, что Джелялов обратился к нему с предложением помочь «друзьям с Украины» с силовой акцией подрыва объекта инфраструктуры.
Согласно положениям ч.9 ст.166 УПК РФ при необходимости обеспечить безопасность потерпевшего, свидетеля, их близких родственников, следователь вправе в протоколе следственных действий не приводить данных об их личности. При этом законом не предусмотрено, что свидетель, чьи данные изменены в порядке указанной выше статьи, имеет право не указывать обстоятельства, подлежащие обязательному установлению (время, место, способ) согласно требованиям ст.73 УПК РФ. Когда свидетель не может указать объективные обстоятельства своей осведомленности с указанием конкретного места и времени, то такие показания приравниваются к слухам и сплетням, и являются недопустимыми доказательствами согласно требованиям ст.75 УПК РФ вне зависимости от позиции прокурора или суда к предъявленному обвинению.
Согласно ч.5 ст.278 УПК РФ при необходимости обеспечить безопасность свидетеля суд вправе провести его допрос в условиях исключающих его визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства. При этом закон не содержит положений, при которых суд может ограничить сторону защиты в постановке вопросов перед свидетелем (в условиях исключающих его визуальное наблюдение) об обстоятельствах совершения преступления, требующих обязательного установления в соответствии со ст.73 УПК РФ, в частности, время, место и способ.
Обвиняемый согласно ст. 47 УПК РФ имеет право знать в чем он конкретно обвиняется, иметь возможность защищаться от предъявленного обвинения и приводить доказательства своей невиновности.
Не указание свидетелем места и времени якобы услышанной или узнанной от обвиняемого информации о готовящемся или уже совершенном преступлении существенно нарушает право на защиту обвиняемого, возможность приводить доказательства своей невиновности, в частности, алиби. Напомню, решение о виновности или причастности лица к совершенному преступлению выносится только при условии всестороннего и объективного исследования в судебном заседании представленных суду доказательств.
Ни свидетель, ни судья не могут отказать стороне защиты во всестороннем и объективном исследовании обстоятельств совершения преступления. Так свидетель не может уклониться от вопроса где и когда конкретно ему стало известно о совершении преступления или его составной подготовительной части. Не указание свидетелем источника своей осведомленности включая время, место, способ влечет признание таких показаний недопустимым доказательством. Запрет судьи задавать вопрос свидетелю об обстоятельствах, подлежащих доказыванию (согласно ст.73 УПК РФ) является существенным нарушением права на защиту обвиняемого в уголовном судопроизводстве, возможности приводить доказательство своей невиновности.
Из материалов уголовного дела очевидно следует, что обвинение в отношении Джелялова строится исключительно на показаниях Ахтемова А.И. и Ахтемова А.Э. данных ими в промежуток времени с 04.09.21года по 10.09.21года в результате оказания на них незаконного и жестокого психологического и физического давления, применения пыток, и от которых они впоследствии отказались. А также трех засекреченных свидетелей.
Однако по смыслу закона использование в стадии судебного разбирательства показаний лиц, чьи личные данные засекречены, допустимо, если причины, по которым свидетель хочет сохранить свою анонимность заслуживают доверие.
Между тем, материалы дела не содержат и суду не представлено сведений о том, что Джелялов или по его указанию иные лица, как утверждали все трое засекреченных свидетелей угрожали им, предпринимали действия к воспрепятствованию производству по делу, и что угрозы мести были реальными. Фактические данные сообщенные засекреченными свидетелями Даниловым, Бышовцом и Байдачным не подтверждаются другими доказательствами, а значит их показания не могут быть использованы для доказывания виновности Джелялова.
Кроме того, решение суда о признании лица виновным не может быть основано исключительно и в решающей мере на показаниях засекреченных свидетелей. В обвинении утверждается, что Джелялов якобы действовал исходя из присущих ему радикальных политических взглядов. Однако подобная надуманная мотивация не подтверждается никакими реальными фактическими доказательствами.
Экспертной оценки высказываний или текстов, написанных или опубликованных Джеляловым, в материалах дела нет. Сам Джелялов по поводу якобы радикальности его взглядов к какой-либо ответственности правоохранительными органами не привлекался. Никогда по этому вопросу не опрашивался. Утверждения на эту тему засекреченного свидетеля Бышовца ничем кроме его слов не подтверждаются. А защита была лишена возможности проверить достоверность его показаний.
В то же время в суде были допрошены многие свидетели, которые лично знают Джелялова, не скрывают своей личности. Они прямо и категорично заявили об отсутствии у него каких-либо радикальных взглядов, высказываний, действий. Все они охарактеризовали его как законопослушного, толерантного, гуманного человека.
Таким образом и это утверждение является лишь предположением следствия.
В продолжение ко всем положительным характеристикам, которые были озвучены в суде десятком свидетелей, проводя анализ, также хочу обратить ваше внимание на то, что он является образцовым отцом, мужем и сыном.
Он очень открыт и искренен всегда в своих намерениях, поэтому вокруг него всегда очень много людей, которые готовы поддержать и отзываются взаимностью. Нариман является не только гордостью нашей семьи, а гордостью всего крымскотатарского народа.
Для Наримана моральные ценности всегда были выше материальных. Детей он всегда воспитывает в уважении и миролюбии ко всему вокруг, взращивает в них такие качества как справедливость, свобода мысли, достоинство.
Старшие дети особенно остро чувствуют диссонанс между тем, в чем обвиняют их отца и, тем, какой он на самом деле. Наши дети воочию наблюдают за тем как много лжи и неправды может быть в этом мире. Я не хочу, чтобы у детей сформировалось искаженное отношение к окружающему и возникло недоверие к людям. Мы с Нариманом совсем не такому учили их в семье.
В свою очередь, хочу сказать, что за 15 лет нашей совместной жизни я ни разу не видела Наримана агрессивным, я не знаю, что такое оскорбление от мужа или повышение интонации. Ему в принципе не свойственны конфликтное решение проблем, разрешение любого вопроса зачастую у нас происходит в форме диалога или компромисса.
Каждый, кто в этом зале имеет детей, поймет, насколько сложно адаптироваться детям, у которого неожиданно забрали отца, да ещё и ложно его обвинили в преступлении. Вот уже около года как наряду с защитой своих мужей, мы занимаемся реабилитацией их психики, постоянно выводя детей из сложного психологического состояния, в котором они оказались после ареста отцов.
Сложно сдерживать свои эмоции в прениях, нам, защитникам наряду с адвокатами, т.к. подсудимыми являются наши мужья. И все вы видите насколько эмоционально сложно нам говорить об этом. Это свидетельствует лишь о том насколько честны и откровенны мы с вами. И мы как никто другой знаем их и можем дать оценку их поведению и действиям. И я верю каждому слову Наримана, Асана и Азиза. Т.к. зная их отношение к семье, детям и родителям, понимая всю ответственность которая лежит на них они НИКОГДА бы не пошли на это преступление НИ ЗА ЧТО, не говоря уже о каких-то деньгах.
Я уже не говорю о том, как тяжело их родителям воспринимать все эти незаконные, ложные и абсурдные обвинения в сторону своих детей. Которые воспитывали их всю жизнь в любви и уважении, прививая им те жизненные ценности, которые свойственны нормам общественной морали, законам государства. Они так же, как и мы с детьми ожидают их дома. А отец Наримана, не справившись с переживаниями за сына, так его и не дождался.
Играть судьбами людей только лишь потому что на это есть политический заказ — не это ли преступление? Можно ли и справедливо ли отправить людей на долгие годы в тюрьму на основе лишь предположений?
Конечно же ни одна статья Уголовного кодекса и Уголовно-процессуального кодекса, на которую ссылаются все участники этого судебного процесса, не предусматривает наказание за вероятности или домыслы. Нельзя получать доказательства под пытками, каким бы быстрым и правильным сотрудникам ФСБ не казался этот метод.
Есть высказывание одного польского философа Станислав Ежи Лец - «о государстве лучше всего судить по тому, как в нём судят».
Нас много лет убеждают, что мы живем в правовом государстве. Итог этого судебного разбирательства станет моим личным тестом на справедливость.
Приговор, который огласят Нариману, Асану и Азизу, станет не только их приговором. Любой следователь, прокурор, судья рано или поздно сам становится «подсудимым» — его будет судить его собственная совесть.
В заключении своих прений ссылаясь на ст. 49 Конституции и ст. 14 УПК РФ хочу напомнить, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого подтверждена совокупностью достоверных доказательств, а имеющиеся противоречия выяснены и устранены.
Этого по моему убеждению сделано не было. Таким образом, за отсутствием в действиях Джелялова состава преступления уголовное дело в отношении него, Ахтемовых Асана и Азиза следует прекратить, а подсудимых освободить».
Левиза Джелялова и Нариман Джелялов. Фото: Крымская солидарность
