Речь адвоката адвоката Сафие Шабановой в судебных прениях в защиту Тимура Ялкабова. Часть 3
Оба свидетеля не могли детально рассказать о месте и времени проведения сухбетов, бесед . Кто конкретно впервые их привел в квартиру, обстановку в доме, кто еще присутствовал на собраниях. При этом, оба свидетеля описывали именно ту часть квартиры, которую мы обозрели по видеозаписи, и можем таким же образом эту квартиру описать. Оба свидетеля утверждали, что приходили на встречу с телефонами, которые выключались уже на квартире, с целью конспирации. Для подтверждения или опровержения показаний данных свидетелей, защита ходатайствовала перед судом о детализации абонентских звонков. Прошу также обратить внимание суда на то обстоятельство, что согласно показаниям свидетелей, встречи на квартире по ул. Краснознаменная, 129, кв. 8 в г. Симферополе, проходила по два-три раза в месяц. Однако, учитывая, что в этой квартире в 2015 году в течении 180 дней проводились оперативно-розыскные мероприятия, и нет других доказательств того, что наши подзащитные еще когда-либо приходили на этот адрес, считаем данные показания вымышленными и просим дать им соответствующую оценку при вынесении итогового решения по делу.
Вместе с тем, свидетели дали пояснения, что в их присутствии Ялкабов никого в ряды ХТ не вербовал, никаких планов, схем, проектов захвата власти или свержения конституционного строя РФ им не показывал и не предлагал; ни Курбанов, ни Кабиров не являлись свидетелями того, что мой подзащитный приобретал оружие, боеприпасы и т.д.
Защита полагает, что к показаниям указанных свидетелей следует относиться критически, так как секретные свидетели оговаривают наших подзащитных взамен на лояльное отношение к ним сотрудников правоохранительных органов.
Что касается показаний свидетеля Валиуллина. Последний, обладая познаниями, прочитанными им из интернета, как он пояснил, фактически взял на себя функции эксперта в области религиоведения и историка Ближнего Востока, повествовал суду не от том, что ему стало известно в результате осуществления им оперативно-розыскной деятельности, а данные из методичек ФСБ о партии ХТ, о трех этапах реализации целей данной партии. При этом, каким образом данная информация относится к подсудимым, пояснить не смог. Также высказывая свои предположения о якобы деятельности подсудимых, он не смог пояснить источник своей осведомленности, ссылался на пояснения свидетелей, данные которых засекречены, а также на заключения проведенного исследования.
При этом, Валиуллин не отрицал, что подсудимые не приискивали возможность, не готовились к осуществлении террористической деятельности, которую Федеральный закон от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» признает как деятельность, включающую в себя:
- организацию, планирование, подготовку, финансирование и реализацию террористического акта;
- террористический акт - совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба, либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций, либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях и другое.
Также прошу суд дать должную оценку показаниям свидетеля Валиуллина, который в суде дал ложные показания. Так, на вопросы стороны защиты, свидетель Валиуллин пояснил, что лицо, которое присутствует на видеозаписи наряду с Сейдаметовым и Ялкабовым, установить не представилось возможным. При этом в производстве ЮОВС имеется ряд уголовных дел, где на видеозаписях имеется данное лицо - Аднан Масри, и оперативные сотрудники уже давно установили его личность и место регистрации.
4. заключение комплексной психолого-лингвистико-религиоведческой экспертизы
При назначении вышеуказанной экспертизы, следователем были допущены грубые нарушения уголовно-процессуального закона, нарушения права обвиняемого на защиту, так как сторона защиты была лишена возможности знать содержание объекта исследования, предмет и пределы исследования и не имела возможности сформулировать вопросы эксперту, предложить кандидатуру экспертов, при наличии отводов обосновать причину такого отвода, представить объективное альтернативное заключение.
При наличии таких нарушений при проведении экспертизы, сторона защиты обоснованно считает, что заключение комплексной психолого-лингвистическо-религиоведческой судебной экспертизы от 24 мая 2021 г. № 138/21 является недопустимым доказательством по делу и подлежит исключению в порядке ст. 75 УПК РФ.
Согласно выводам данной экспертизы, все три участника беседы, которая проходила 05 июня 2015 года по адресу: г. Симферополь, ул. Краснознаменная, 129, кв. 8 являются приверженцами организации ХТ и причисляют себя к хизбам.
Заинтересованность органов предварительного следствия в непривлечении к уголовной ответственности своего агента Аднана Масри, также подтверждается тем обстоятельством, что несмотря на активное участие в беседе, зафиксированной в виде видеозаписи при проведении ОРМ, в своем заключении эксперты комплексной психолого-лингвистическо-религиоведческой судебной экспертизы от 24 мая 2021 г. № 138/21 (т.3 л.д.108-136) сделали противоречащие выводы в отношении Аднана Масри. Так, указывая, что все участники беседы причисляют себя к «хизбам», в то же время указывают, что он всего лишь предлагает для обсуждения свою точку зрения и предлагает ее обсудить другим участникам беседы. Таким образом эксперты искусственно минимизировали роль и отношение Аднана Масри к организации ХТ, но при этом, определили роль наставников Сейдаметову и Ялкабову.
Учитывая, что даже согласно выводов комплексной психолого-лингвистическо-религиоведческой судебной экспертизы от 24 мая 2021 г. № 138/21 (т.3 л.д.108-136) именно Аднан Масри предлагает для обсуждения взгляды на организацию ХТ и на ее деятельность, эксперты тем не менее, не раскрывают возможность провокации с его стороны и искусственного создания действий, направленных на вовлечение наших подзащитных в беседу, которая стала объектом экспертного исследования. И это, по нашему мнению, является доказательством того, что эксперты при работе с данным заключением, не работали с самой видеозаписью, а работали со стенограммами этой видеозаписи, сделанными оперативными сотрудниками и таким образом получается, что не с самим объектом исследования, а его бумажным заменителем.
Кроме того, согласно Информационного письма ЭКЦ МВД России « О производстве лингвистических исследований по материалам экстремистской направленности» № 37/8 -7816 от 29.11.2011 года, «Текст, подлежащий исследованию, не может быть заменен другим текстом», «текстами, опосредованно представляющими ситуацию или содержание текста. Так не предпринимаются в качестве объектов исследования материалы уголовного дела, показания свидетелей, в которых пересказывается устный или письменный текст, являющийся предметов разбирательства. Например, если необходимо провести лингвистическое исследование по публичному выступлению, то протоколы допросов свидетелей и потерпевших не могут собой заменить непосредственный текст речевого преступления по причине того, что по данным текстам невозможно установить значимые лингвистические характеристики высказываний. На исследование в данном случае необходимо представлять фонограмму или видеофонограмму, непосредственно фиксирующую выступление». Другими словами, был просто подменен объект исследования - вместо видеозаписи, которую пересказывал неспециалист фоноскопии, они анализируют «наиболее информативные места стенограммы, составленные следователем, т.е. не специалистом вообще».
То, что защита обоснованно ставила под сомнение выводы комплексной судебной психолого-религио-лингвистической экспертизы, подтвердилось также выводами независимого специалиста Дубровского, которому на исследование стороной защиты были направлены заключения комиссии специалистов по результатам комплексного психолого-лингвистическо-религиоведческого исследования видео-, аудиозаписей № 145/20 от 18.06.2020 г. на 44 стр.
Так, согласно выводам независимого эксперта:
Специалисты, привлеченные для анализа разговоров предположительно членов исламской политической партии, не имеют образования и публикаций в области Ислама, его истории, и специфики политического Ислама, в частности.
Выводы относительно содержания идеологии и практики Хизб ут-Тахрир сделаны без учета основной массы научной литературы по этому поводу, и выполнены на низком профессиональном уровне;
Фактически никакого исследования в тексте нет, все выводы сделаны на основе мнений авторов экспертизы по поводу прочитанного материала, не имеющего обоснований в исследовательской процедуре; методики, указанные авторами в качестве методики исследования, прежде всего, методика РФЦСЭ, использована некорректно, исследовательские этапы, которые требуются, согласно методике, не проведены и не описаны.
Авторами произвольно выбраны материалы для цитирования, что, возможно, вызвано прямым разрешением следствия «выбрать наиболее информативные места» из исследуемого материала. Это ставит под сомнение объективность исследования и его полноту.
Авторы не исследовали исходный материал (видеозапись), что является нарушением установленных процедур исследования, и не оценили переданную стенограмму на предмет ее соответствия содержанию записи.
Таким образом, выводы Заключения № 138/21 от 24 мая 2021 г. в связи с этим признать логичными и научно обоснованными невозможно; они построены на ряде либо некорректно использованных методик, либо прямых домысливаний и субъективных комментариев, не имеющих отношения к научному исследованию, требуемому от Заключений, представляемых в суд.
Также в материалах дела имеется решение Верховного суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 года № ГКПИ 03-116, согласно которому ряд организаций, включая «Партию исламского освобождения» («Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»), признаны террористическими и их деятельность на территории Российской Федерации запрещена.
Решение ВС РФ от 14 февраля 2003 года является необоснованным и незаконным ввиду бездоказательности выводов, допущенных при постановлении решения, нарушений фундаментальных положений процессуального закона.
Данное решение ВС РФ, которое по своей сути является нормативно- правовым актом, не было опубликовано не только в Крыму после 2014 года, оно не было официально опубликовано в РФ после его принятия и по сей день. В связи с этим, данное решение ВС РФ не может быть применено к подсудимым и не имеет преюдициальной силы.
Несмотря на то, что согласно ст. 90 УПК РФ, вступившие в законную силу решения суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки.
В связи с тяжестью предъявленного обвинения подсудимым, суд в данном уголовном деле не должен принимать указанное решения ВС РФ без его оценки применительно к обстоятельствам данного уголовного дела и без учета норм Федерального закона от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму».
Указанные выше доказательства стороны обвинения влекут невозможность использования вышеуказанных доказательств в силу ч. 1 ст. 88 УПК РФ.
В п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 31.10.1995 г. № 8 указано: «доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина, или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также, если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом, либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами».
Очевидным является нарушение установленного порядка собирания и закрепления доказательств в данном случае.
При проведении оперативно-розыскных действий запрещено подстрекать, склонять или побуждать к совершению противоправных действий. Такое правило содержится в ст. 4 Федерального закона № 211-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». При выявлении факта преступления или подготовки к нему, сотрудники правоохранительных органов обязаны пресечь противоправные действия, вмешаться в преступное поведение или зафиксировать все обстоятельства нарушения.
Для разграничения законных оперативно-розыскных действий и провокации со стороны сотрудников правоохранительных органов используются следующие принципы:
• любые формы вмешательства сотрудников правоохранительных органов, носящие характер провокации и подстрекательства, являются незаконными, а полученные таким способом доказательства нарушают принципы справедливости уголовной ответственности;
• если гражданин принял решение совершить деяние только под воздействием или давлением сотрудников правоохранительных органов, факт провокации будет подтвержден.
Каждое процессуальное действие, проведенное при активном воздействии на волю и решение правонарушителя, должно быть признано незаконным – автоматически утратят силу все протоколы, акты и прочие процессуальные документы, составленные с нарушением закона.
Таким образом, под провокацией преступления понимается склонение, подстрекательство к его совершению в любых формах, если такие действия повлияли на волю и решение правонарушителя. К сожалению, в российском правовом поле, прямое наказание за провокацию регламентировано только по ст. 304 УК РФ за склонение к взятке или коммерческому подкупу.
Если доказательства были получены в результате незаконных оперативно-розыскных действий сотрудников полиции или других лиц, они признаются недопустимыми и не учитываются при рассмотрении дела.
Так, Европейский суд по правам человека неоднократно в своих решениях приводил определение провокации, в частности, данное им в решении по делу «Раманаускас против Литвы»: «Провокация со стороны полиции происходит в тех случаях, когда сотрудники правоохранительных органов или лица, действующие по их поручению, не ограничиваются расследованием преступной деятельности преимущественно пассивно, а оказывают влияние, подстрекающее к совершению преступления, которое иначе не было бы совершено, чтобы можно было установить факт преступления, то есть получить доказательства его осуществления и начать уголовное преследование…».
«Общественными интересами нельзя оправдать использование доказательств, полученных путем подстрекательства к такой деятельности со стороны сотрудников правоохранительных органов. Если действия агентов, работающих под прикрытием, побудили человека совершить преступление, и ничто не предполагает, что оно было бы совершено без этого вмешательства, то такие действия агентов выходят за рамки допустимых и являются провокацией».
Аналогичные выводы Европейский суд по правам человека сделал по делам
«Люди против Швейцарии» (жалоба № 12433/86); «Тейшейра де Кастро против Португалии» (жалоба № 25829/94); «Ваньян против Российской Федерации» (жалоба № 53203/99); «Калабро против Италии» (жалоба № 59895/00).
Наши подзащитные - Ялкабов Тимур Муминович и Сейдаметов Ленур Люманович, возможно никогда бы не посетили жилое помещение, расположенное по адресу: г. Симферополь. ул. Краснознаменная, 129, кв. 8, и не попали бы в поле зрения сотрудников УФСБ России по Республике Крым и г. Севастополю, если бы некто Аднан Масри, не пригласил бы их 05.06.2015 года в данное жилище, под видом нанимателя и который, прекрасно зная об установленных в данном жилище специальных технических средствах, умышленно, с целью провокации, понудил последних вступить в беседу с использованием тех слов, которые бы указывали на причастность наших подзащитных к деятельности организации «Хизб-ут-Тахрир аль Ислами».
То, что Аднан Масри действовал в интересах спецслужб, подтверждается в том числе тем, что в отношении данного гражданина, который фигурирует на единственной видеозаписи беседы, полученной в результате проведения ОРМ, органами следствия не была дана процессуальная оценка его действиям и не решен вопрос о его причастности к участию в организации «Хизб ут-Тахрир аль Ислами» (нет постановления об отказе в возбуждении уголовного дела).
Кроме того, в обвинительном заключении не конкретизированы, какие действия Ялкабова Т.М. составляют состав преступления, предусмотренного ч.1 ст.205.5 УК РФ, а за какие его действия предусмотрена ответственность по ч.1 ст.30 ст.278 УК РФ. Согласно представленного нам обвинительного заключения, за одни и те же действия, которые слово в слово повторяются, Ялкабова Т.М. обвиняют в совершении двух разных преступлений.
В соответствии со ст.73,220 УПК РФ событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления) входят в предмет доказывания по уголовному делу и подлежат установлению в ходе предварительного расследования. Исходя из предъявленного обвинения лицо, привлеченное к уголовной ответственности, и сторона защиты вырабатывают свою позицию по предъявленному обвинению.
В связи с этим, еще на предварительном судебном заседании защитой заявлялось ходатайство о возврате уголовного дела прокурору в связи с тем, что согласно п.1 ч.1 ст.237 УПК РФ обвинительное заключение составлено с нарушением требований настоящего Кодекса, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.
Защите не ясно, каким образом следствие пришло к выводу о том, что Ялкабов является руководителем и организатором местной ячейки Хизб ут-Тахрир. Нет ни одного объективного доказательства о том, что он проводил халакаты и сухбеты, кроме показаний тайных свидетелей.
Даже в заключении экспертизы Ялкабов не позиционируется как руководитель организации.
А сама видеозапись показывает нам, что беседа, в которой участвует Ялкабов, не является ни халакатом, ни сухбетом, так как содержание этой беседы не содержит форму халаката. Так называемый регламент проведения халаката, который мы наблюдали по иным делам ХТ, в данном случае абсолютно не соблюден. На видеозаписи мы видим, что Ялкабов пришел в гости попить чаю. Что во время беседы он что-то ест. Обсуждает обычные бытовые темы в перемешку с религиозными темами. Книги не читаются, вопросы путем передачи записок не задаются. Правил проведения халакатов никто не придерживается. При этом, из практики по другим делам мы видим, что халакаты ведутся строго по правилам, не менее 2х часов, без перерыва. Что изучаются соответствующие книги, что ученики не могут перебивать и задавать вопросы когда им угодно и на какие угодно темы, а тем более, употреблять пищу во время занятий. В представленной нам в качестве доказательства видеозаписи халаката нет. Есть спровоцированная беседа агентом ФСБ Аднаном Масри, который задает направление и тон этой беседы.
Во время выступления прокурор, будучи убежден в исходе данного уголовного дела, сухо перечислил те доказательства, которые были исследованы в судебном заседании, не раскрыл нам, что же именно и каким образом эти доказательства доказывают, при этом даже не проанализировал те обстоятельства, на которые ссылалась сторона защиты. Однако, он с радостью отметил то обстоятельство, что отказ наших подзащитных отвечать на вопросы суда об их приверженности к организации «ХТ аль Ислами» есть доказательство их вины!
