Арестованный историк Сейтумеров: «В 1938 году нашего прадеда арестовали и приговорили к расстрелу»
«Крымская солидарность» приводит краткий пересказ отношения Сейтумера Сейтумерова, фигуранта третьей бахчисарайской группы по «делу Хизб ут-Тахрир», к допросу свидетеля Николая Артыкбаева, до 2014 года сотрудника СБУ, который перешел работать в ФСБ России. Крымский историк и активист выступил с ним в Южном окружном военном суде 27 апреля в ходе судебного заседания. В его семье в нескольких поколениях пережили репрессии.
«Оперативник Артыкбаев до 2014 года был сотрудником СБУ, однако, пренебрегая своей прямой гражданской обязанностью охранять конституционный строй Украины, он участвовал в его свержении в Крыму. Силовики без опознавательных знаков в зеленой форме совершили все те преступления, в которых теперь обвиняют нас. Разбой повлек собой жертвы среди мирного населения, похищения, пытки, убийства, не говоря уже о незаконных обысках и арестах.
После марта 2014 года Артыкбаев поступил на службу в ФСБ и сейчас дает сбивчивые показания против нас, крымских татар. Также известно, почему Артыкбаев не может уехать в Украину, чтобы арестовать Сейтумера Сейтумерова, который тоже проходит по делу третьей бахчисарайской группы. Потому что против него могут возбудить уголовное дело. Считаю эту информацию важной, так как она дает ясное представление, кто сегодня возбуждает уголовные дела против нас.
Оперативник не раз указывал, что причиной, по которой нас теперь судят, стала наша активная позиция по делам крымских татар. Мы посещали суды, были на обысках, помогали семьям пострадавших от произвола силовиков в крыму. Такая деятельность не нарушает Конституцию и законы РФ.
Когда Артыкбаев давал показания, не раз озвучивались два адреса: улицы Историческая 7 и Басенко 55. Оперативнику задавали вопрос: почему он не задокументировал встречи по этим двум адресам, как делал это в мечети. Ответ был простой: «Наверное, не смогли». На самом же деле у сотрудников ФСБ масса возможностей зафиксировать, если это нужно. Но встреч по этим адресам не было, поэтому и аудиозаписей тоже. И именно поэтому в материалах дела нет ни дат, ни времени, ни биллингов телефонов по этим местам.
Постоянное заявление оперативника, что эта информация — гостайна и поэтому она засекречена в интересах следствия, я воспринимаю как уклонение от дачи показаний. Нас судят отнюдь не по засекреченным данным, которые у суда и следствия нет возможности проверить, а по конкретным материалам. Если засекреченная работа, к которой закрыт доступ для всех участников суда, все еще идет, нечего на нее опираться и подкреплять ею нашу виновность.
О насильственном захвате власти и вербовке нами людей. Артыкбаев вынужденно признал, что никаких действий, которые были бы направлены на свержение власти в Крыму или России, мы не предпринимали. Он не смог назвать и людей, кого мы вербовали, не находя никакого толкового объяснения.
Оперативник довольно много говорил, как «Хизб ут-Тахрир» добивается установления всемирного Халифата, объяснял порядок трех этапов и прочее. Отмечу, что крымскотатарский народ прекрасно знаком с деятельностью партии и она вполне легально существовала на территории Украины до присоединения Крыма к России. Ее существование никак не угрожало госбезопасности Украины, как и других стран мира, поэтому она продолжает действовать на территории Евросоюза, США, Африки, Азии и ряда других стран. При этом среди мусульман Крыма эта организация пользуется доверием, и крымскотатарский народ приложил немало усилий, чтобы возродить знания об исламе и его культуре. Этому не было никаких препятствий. Среди населения появилось много литературы, в том числе Хизб ут-Тахрир. В домах крымских татар много исламских книг, где нет места насилию и терроризму. Сам ислам это отвергает. Поэтому дела наших соотечественников вызывают недоумение, и люди понимают, что они сфабрикованы.
Кроме того, мы видим как в Москве, в марте этого года, Сергей Лавров и высокопоставленные лица из МИДа принимают представителей террористического движения «Талибан». Но это движение, как и «Хизб ут-Тахрир», признали запрещенным на территории РФ тем самым решением Верховного суда от 2003 года, на которое постоянно ссылается обвинение. Я заявляю, что ФСБ и власть выборочно подходят к применению законов — неугодных они сажают, а тех, кому симпатизируют, не трогают.
То самое злополучное слово «сухбет», которое трактуется оперативником как специализированный термин, используемый только членами партии «Хизб ут-Тахрир», на самом деле переводится как «беседа». Его применяют везде: в обиходе и любой беседе, это слово широко используется большей частью тюркских народов. А потому утверждение Артыкбаева, что сухбет означает преступную деятельность в мечети, является беспочвенным вымыслом. Он, не обладая знаниями в крымскотатарском языке, даже не выяснил, какой смысл у этого слова и где его применяют.
Недоумение вызывает и то, как Артыкбаев исследовал интернет-сайты «Хизб ут-Тахрир». Он утверждал, что в мечети озвучивались тексты и материалы, которые взяты именно с запрещенных сайтов. Но их просматривал специалист и не нашел там прокламаций, у которых есть названия указанные Артыкбаевым, и которые хоть сколько бы подходили по содержанию. Я не понимаю, почему в суде озвучивается обратное. Кроме того, во время бесед в мечети Тахталы-Джами не озвучивались такие словосочетания и фразы, которые были на страницах прокламаций, предоставленных следствию. Простое сравнение количество страниц одной стенограммы и прокламации показывает, что их объем отличается друг от друга: стенограмма беседы составила больше 20 страниц, а прокламация — всего 1-2 страницы.
По работе, которую провел Артыкбаев, видно пренебрежение к исламским традициям и обрядам крымскотатарского народа, в том числе прихожан мечети. На мой вопрос, когда была открыта «Тахталы-Джами», сколько лет работает и как часто туда ходят прихожане, Артыкбаев не знал ответа. А ведь мечеть действует с 90-х годов XX века. Как только крымскотатарский народ вернулся на Родину из мест высылки, на нашей улице стали прилагать усилия, чтобы восстановить религиозные обряды и привлечь к ним общину. В этом активно помогали и учителя из Турции. И собирались как раз в четверг, потому что по мусульманскому лунному календарю новый день начинается не с рождением солнца, а с рождением луны, и начало суток праздничной пятницы начинаются с первой лунной ночи четверга. По исламу в пятницу мусульмане проводят молитву, и этот день выделяется среди других дней недели. Поэтому четверг и называется в народе «джума акъшамы», что переводится как «пятничный вечер». В это время люди собираются, говорят о религии и молятся. Получается, за соблюдение своей веры мы и сели в тюрьму.
Примечательно, что Артыкбаев не знал, чем занимался имам мечети в 2017 году, но ему известно, что того выгоняли. Если он действительно говорит правду, что мешало вызвать имама в качестве свидетеля? Я заявляю, что отношения между имамом и прихожанами были хорошими, он обучал молитвам, беседовал на религиозные темы и в целом выполнял свои обязанности. Поэтому мне не понятно, с чего взял Артыкбаев, что имама выгоняли.
Утверждение оперативника, что не надо быть специалистом, чтобы провести стенограмму, неуместно. Такая работа как минимум требует знание не только русского, но и крымскотатарского и арабского языков. Артыкбаев последними двумя не владеет, а фразы на этих языках в аудиозаписях были.
И последнее. Артыкбаев постоянно обвиняет нас, что мы участвуем в террористической организации и хотели совершить госпереворот в России. Это отсылает меня к событию 1938 года. Тогда нашего прадеда Мустафу Муртаза огълу, у которого было высшее духовное образование, бывшего в той поре учителем, муллой, имамом, по таким же надуманным обвинениям арестовали. Это произошло 6 февраля. А спустя неделю его признали виновным и приговорили к высшей мере наказания - расстрелу. И спустя 52 года в 1990 году его решением прокуратуры реабилитировали и признали подвергнутым несправедливым репрессиям. Сегодняшние обвинения - зеркальное повторение несправедливости тех лет. Мы ясно понимаем, что сегодня в отношении нас, наших семей и народа применяют те же устрашения и репрессии, которые применяла советская власть. За столько лет не поменялось ровным счетом ничего».
Сейтумер Сейтумеров. Фото: Крымская солидарность
