Политзаключенные третьей Бахчисарайской группы дали суду пояснения о показаниях скрытых свидетелей

Политзаключенные третьей Бахчисарайской группы по делу «Хизб ут-Тахрир» Рустем Сейтмеметов и Амет Сулейманов обратились к судье Костину с просьбой не опираться на показания засекреченных свидетелей под псевдонимами «Керимов» и «Османов», которые утверждают, что подсудимые являлись активными участниками «террористической ячейки» в Крыму.

Строить доказательства обвинения со слов тайных свидетелей — распространенная тактика в подобных делах о терроризме, хотя законодательство гласит, что эта мера вынужденная, крайняя и рассматривать ее в качестве универсальной, применяемой в любом деле по желанию следователя категорически нельзя. Свидетели дают показания с измененными компьютером голосами, их лица не показываются в камере, а личность может быть известна только следователю или суду.

У подсудимых и защитников есть основания полагать, что такие свидетели «кочуют» из дела в дело, при этом утверждая, что они знают подсудимых лучше, чем их родная семья, и в курсе всех их преступлений. Однако часто им не удается ответить на очевидные для, как минимум знакомых людей, вопросы вроде: «Сколько у меня детей?» или «Какого цвета мой дом?».

«Он даже мою фамилию с бумаги не может прочитать правильно!»

В ходе прошедших заседаний по делу третьей бахчисарайской группы «Хизб ут-Тахрир», состоявшихся 10 и 11 марта, Рустем Сейтмеметов выразил свою позицию по поводу засекреченного свидетеля Керимова суду. Он заявляет, что данный секретный свидетель ему знаком и зовут его Константин. Они встретились с ним на вечерний молитве летом 2015 года во время праздника Рамадана, после чего подсудимый больше никогда его не видел и не общался с ним.

Рустем Сейтмеметов не называл ему своей фамилии и отчества, а на каких-либо собраниях с ним не находился, соответственно свидетель практически ничего не знает о нем, а то, что он видел его в Бахчисарае и общался с ним является ложью. «Он даже мою фамилию с бумаги не может прочитать правильно! Все время при ответе на вопрос называет меня то Сейтумеров Рустем, то Сейтмеметов Рустем, так как обо мне ничего не знает... путается в своих ответах», — говорит подсудимый.

Сейтмеметов также обращает внимание, что свидетель не является экспертом в области фоноскопии и религиоведении. Касаемо аудиозаписей с речью Сейтмеметов заявляет, что голос на них ему не принадлежит. На фрагментах, по утверждению подсудимого, записаны голоса разных людей, причем с дефектом речи, которого у него нет. Эксперты в области звучащей речи также не нашли там голоса подсудимого.

На большинство вопросов тайный свидетель ответил: «Не знаю», а адвокатам часто говорил: «Этот вопрос не имеет отношения к делу». «Как он это определил ? Значит он ранее давал показания на подобные вопросы, либо кто-то подсказывал ему нужные ответы», — поясняет Сейтмеметов. Продолжая эту тему, он говорит, что Керимов выключал микрофон на неудобных вопросах и включал обратно через несколько секунд, секретарь объяснил, что у него есть возможность управлять микрофоном. «Это показывает отсутствие прозрачности в допросе», — убеждает суд Сейтмеметов, прося его не принимать показания свидетеля.

«Все показания Османова — это сплошной обман, где один обман покрывает другой»

Амет Сулейманов в своем обращении к судье Костину перечисляет факты фальсификации и обмана секретного свидетеля Османова.

Он тоже был опознан подсудимым, более того, тот утверждает, что он известен многим жителям города Бахчисарая, как имеющий проблемы с законом, а потому готовый пойти на любую ложь и клевету. Сулейманов не видит смысла его сокрытия и призывает рассекретить Османова.

Подсудимый также обратил внимание на то, что свидетель плохо владеет русским языком, так как невнятно отвечает на вопросы и производит впечатление человека, который не понимает, что у него спрашивают. Он приводит пример, когда на вопрос прокурора об идеологии «Хизб ут-Тахрир», Османов ответил: «Сейтумеров Сейтумер дал поручение, купить телефон у Сулейманова Амета по данному адресу».

Когда же к допросу приступает сторона защиты у свидетеля «наступает амнезия», и он не может ответить на подавляющее число вопросов, включая самые элементарные. В частности, Османов говорил, что посещал мечеть «Тахталы Джами», расположенную по адресу улица Гаспринского, дом 7, но не помнит, где там находится михраб (направление в каждой мечети, в ту сторону куда молятся прихожане мечети, это место бывает высечено в стене, прим. Сулейманова). «Это как купить билет на концерт и прийти, но не видеть и не слышать выступающих и музыку на концерте, что является абсурдным и подлым враньем», — приводит пример политзаключенный.

На первые 17 вопросов адвокатов Османов ответил «не помню», после чего у него поинтересовались, не страдает ли он потерей памяти, на что он однозначно ответил «нет». Защитник спросил, есть ли у него справка от врача, подтверждающая это, свидетель дал утвердительный ответ. Адвокат предложил предоставить эти документы — на что последовало очередное «не помню».

Несмотря на то, что Сулейманов считает вышеизложенное достаточным доказательством лжи, он привел пример нескольких фальсификаций Османова. Так свидетель утверждает, что купил в магазине, где работал подсудимый, телефон «Samsung». Но не смог вспомнить детали магазина, местонахождение чека о покупке и самого телефона, который является ключевой вещью в уголовном деле.

Во-вторых, свидетель утверждает, что приобрел именно телефон, а не смартфон или планшет, но в таком случае Сулейманову непонятно, как он мог читать оттуда файлы А4, когда телефон имеет только функции звонка и смс, а не чтение текстовых документов.

В-третьих, Османов заявил в суде, что до сих пор посещает сухбеты, которые проводятся Сейтумером Велиевичем Сейтумеровым и Сейтумером Шукриевичем Сейтумеровым, при этом один из них объявлен в розыск и работает ведущим на крымскотатарском телеканале ATR в Киеве, а второй сидит в СИЗО. А имам «Тахталы Джами» вовсе утверждает, что мечеть закрыта.

В-четвертых, свидетель утверждает, что он посещал халакаты вместе с подсудимыми по нескольким адресам. Но, согласно его данным и показаниям из протокола, один из халакатов проходил в недостроенном здании, а Османов одновременно присутствовал в четырех разных местах.

«И это та малая часть, что я привел, ведь все показания Османова — это сплошной обман, где один обман покрывает другой», — рассказывает Сулейманов, требуя суд не принимать его показания и привлечь свидетеля к суду за дачу ложных показаний.

1 марта 2020 года в Бахчисарае прошли обыски сразу в нескольких домах крымских татар: Энвера Мустафаева, Амета Сулейманова, братьев Сейтумера и Османа Сейтумеровых, их дяди Рустема Сейтмеметова. Также обыск был проведён в доме экс-активиста «Крымской солидарности» Сейтумера Сейтумерова, который несколько лет назад вынужденно покинул Крым. Энвера Мустафаева после опроса отпустили.

Сейтумеру Сейтумерову, Амету Сулейманову, Рустему Сейтмеметову, Осману Сейтумерову вменяют часть вторую статьи 205.5 УК РФ. Сейтумеру Сейтумерову, находящемуся с 2018 за пределами Крыма, вменяют часть первую статьи 205.5 УК РФ. 12 марта 2020 года ходе первого заседания по избранию меры пресечения троих фигурантов дела Киевский районный суд оставил в СИЗО Симферополя до 10 мая 2020 года. По ходатайству следователя УФСБ в Крыму Грамашова судья Андрей Долгополов отправил Сулейманова Амета под домашний арест до 10 мая 2020 года из-за состояния здоровья.

Сейтумер Сейтумеров, Осман Сейтумеров, Рустем Сейтмеметов. Фото: Крымская солидарность