Дата публикации: 17/04/2020

«Пытки - это огромный удар по психике любого человека», - адвокат Мария Эйсмонт

Ровно год назад, 17 апреля 2019 года, при пересечении российской границы КПП «Каланчак» пропал житель микрорайона Каменка, крымскотатарский активист Раим Айвазов. Более 12 часов с ним не было связи.

Во второй половине дня Раим Айвазов связался с родной сестрой и сообщил, что он находится на бульваре Франко и задержан сотрудниками ФСБ. Ему вменили статью 205.5.2 часть вторую УК РФ и включили в состав уголовного дела по задержанным 27 марта 2019 года 23 крымским татарам мусульманам.

18 апреля 2019 года Киевский районный суд Симферополя избрал в отношении Раима Айвазова меру пресечения в виде содержания под стражей, он стал обвиняемым по делу «второй Симферопольской группы» Хизб ут-Тахрир.

На суде адвокат Раима – Мария Эйсмонт заявила о пытках подзащитного. «Поставили на землю, на колени, и как бы имитировали расстрел – стреляли рядом с ним. После этого, в таком состоянии, повезли в управление ФСБ, где уже официально оформили по документам задержание», - рассказала адвокат.

В мае 2019 года адвокат подала заявление на имя председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина о «совершении преступления против ее подзащитного».

Активист «Крымской солидарности» связался с адвокатом Раима Айвазова – Марией Эйсмонт, которая прокомментировала хронику рассмотрения данного заявления.

?Мария, на каком этапе сейчас рассмотрение данного заявления?

Следственным комитетом России дело было передано в военно-следственный отдел. В Крыму была проверка, по итогам которой следователем было принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела, я его обжаловала, при этом прекрасно понимая, что шансы небольшие, но, по крайней мере, я получила доступ к материалам проверки. Я знаю, каких лиц опрашивали, в общем-то, нам известны фамилии тех, кто задерживал и они дали любопытные объяснения. Они сказали, что Раим Айвазов сам захотел добровольно поехать с оперативниками ФСБ в следственный отдел. Был не против и даже, якобы, попросил сотрудников подвезти его на машине, потому что своего транспорта у него не было и вот они подвезли на машине в следственный отдел. Он сам на все согласился. И вот эту версию в суде слышать даже прокурору смешно было.

Ключевой момент для нас с Раимом - это про психологические пытки, не физические пытки. То есть когда человек встаёт на колени и вроде бы расстреливают, но на самом деле не расстреливают - это конечно огромный удар по психике любого человека. И вместе с тем - это не оставляет никаких следов. В него же никто не стрелял, поэтому никаких следов и нет, и доказать это крайне сложно. Как доказать такие вещи? У нас есть единственная зацепка - это его телефон.

17 марта 2020 года Крымский гарнизонный военный суд принял решение, что отказ военно-следственного отдела в возбуждении уголовного дела законный и его не надо отменять.

27 марта 2020 года я отправила почтой жалобу в порядке статьи 125 УПК РФ на незаконный отказ в возбуждении уголовного дела на рассмотрение судебной коллегии по уголовным делам Южного Военного окружного суда в Ростове-на-Дону.

?Вы сказали, что самой большой уликой в этом деле является телефон Раима Айвазова. А где он сейчас?

Телефон исчез. А он показал бы, где находился Раим Айвазов в ночь на 17 апреля 2019 года. Эта возможность есть у следствия. Запросить данные с телефона может только следователь в рамках следствия. И мы ходатайствовали многократно о том, чтобы следователи запросили биллинг телефона (каждый телефон имеет уникальный код (IMEI), который регистрируется в сети сотового оператора после активации сим-карты и совершения первого звонка. Этот код позволяет отслеживать место положения устройства, блокировать его в случае необходимости, например, при краже. Данные о нахождении устройства передаются на сервер биллинга, хранятся здесь продолжительное время. Вместе с тем здесь имеется информация о тарифном плане, истории звонков и СМС, пополнении счета). Так же на мою просьбу выдать телефон, мне было официально сказано, что телефон не изымался. То есть телефон просто исчез. Следов нет. Вместе с тем, телефон показал бы, где Раим Айвазов находился те 10 часов, которые у нас пропадают между последним реальным выходом на связь с ним на границе и временем, официально объявленным как время его задержания.

Он ушел со связи в районе 2 часов ночи и только в 13.30 он официально обнаружился, был официально задержан уже с соответствующим оформлением всех необходимых протоколов в кабинете следователя. Где эти 10часов? Что происходило в эти 10 часов? У нас большой вопрос. При этом мой подзащитный говорит, что у него был с собой телефон и его забрали. С этого телефона он переписывался с его женой. Мы приобщили к материалам проверки нотариально заверенную копию переписки с телефона жены, где видно, что с какого-то момента переписка оказалась очень странной, потому что они пытаются ему дозвониться, а он уже не отвечает на их звонки, не берет трубку и при этом текстом пишет, что все нормально, я уже в Украине. И это было неправдой, естественно, потому что он не был в Украине, не пересекал границы. Он перестал отвечать на звонки, что тоже очень странно, потому что Раим всегда поднимал трубку, у него очень хорошие, близкие отношения с родными. Поэтому естественно, если он до этого всегда отвечал на их звонки, и почему-то вдруг он перестал на них отвечать, это вопросы безусловно вызывает.

И вот в своих объяснениях оперативники ФСБ, сказали, что его действительно везли, но исключительно по его согласию и просьбе, что он готов был сам поехать и дать какие-то объяснения в следственный отдел ФСБ в Симферополе, они говорят, что никакой телефон не изымали и вообще не трогали.

При этом очевидно, что телефон был при нем, потому что есть эта переписка по времени, у нас есть бумажка следствия о том, что официально телефон не изымался. Логичен вопрос - где телефон? Это элементарно. Поэтому я считаю, что проверка была сделана неполной и некачественной. Поэтому я требую отменить это постановление об отказе возбуждения уголовного дела, потому что не все те действия, которые должны были быть выполнены в рамках проверки, были выполнены. Более того, те действия, которые необходимо выполнить могут быть выполнены только в рамках возбужденного уголовного дела. Европейский суд тоже говорит об этом, что правильное расследование фактов пыток, жестокого обращения проходит в рамках возбужденного уголовного дела, когда даётся гораздо больше возможностей расследовать, допросить человека официально, не просто взять с него объяснения, а допросить. Ряд других мероприятий сделать, которые вне рамок уголовного дела были бы не законны.

?Уже известна дата судебного заседания?

Пока неизвестно. Даже если оно будет назначено в ближайшее время, я не смогу на него приехать, потому что карантинные меры предполагают, что теперь любой москвич, который попадает в другой регион, должен сначала две недели отсидеть в обсервации. Что может и разумно, с точки зрения недопущения распространения коронавируса, я понимаю эти меры, но это, конечно, усложняет работу по уголовным делам вне того региона, где ты проживаешь. В любом случае в ближайшее время либо суд решит что-то без меня по моему заявлению, то есть по моей жалобе на решение Крымского гарнизонного военного суда, либо рассмотрение жалобы будет отложено до окончания карантина.

Адвокат Мария Эйсмонт. Фото: Глеб Яровой

 
Яз, умметим!
Поддержи политзаключенных
Мнения
График судебных заседаний