Судебное заседание №15. Исследование вещественных доказательств

Четвертый пакет содержит вещи Кантимирова. Там содержится электронная книга в кожаной обертке с записанной литературой «Жизнеописания правильных халифов». Нагаев добавляет: «Насколько я понял, там содержатся жизнеописания. Это не запрещенная литература». 

Вскрывается пятый пакет с дополнительными вещами Кантимирова. Там содержатся несколько печатных религиозных книг и брошюры. Сам подсудимый, как он утверждает, подготовил «небольшое замечание»: «Как бы Российская Федерация не отрицала исламофобию, но запрет этих книг фактически ею и является. Запрещаются молитвы, труды великих ученых. Они разрешены во всем мире, нет ни единого слова, указывающего на терроризм. Россия должна отойти от практики исламофобии», — заключает подсудимый.

На этом разбор вещественных доказательств заканчивается. На следующем заседании планируется допрос свидетелей защиты. Оно назначается на 23 марта в 10:00 и 25 марта в 14:00.

Разбирается третий пакет, содержащий вещи Халилова. Содержится несколько книг, в том числе «Личность мусульманина» и Коран. В этой книге находится штамп, в котором указано «алуштинская группа» и даже цена — 42 гривны. «Эта книга просто связана с формированием личности. Как видите, она в свободном доступе», — комментирует вещдок Руслан Нагаев.

Вскрывается второй пакет с вещами Руслана Нагаева. Внутри находятся две книги, одна из них называется «Система ислама». Литература написана на русском языке. Нагаев объясняет, что этот молитвенник был распространен по всей России и периодически запрещался и разрешался: «Как можно причислить молитву к террористической литературе? Это невероятно!», — возмущается подсудимый.

Идет разбор вещественных доказательств. Вскрывается первый пакет с вещами Руслана Месутова. Демонстрируется лист формата а4 с рекомендациями поведения при допросе и задержании, подписанный адвокатом Курбединовым. Следом идет спичечный коробок с флеш-накопителем без каких-либо надписей. CDR диск, на котором написано: «Ветер благих перемен». Карточка «Как вести себя при задержании» и телефон горячей линии. 

Далее рассматриваются несколько брошюр с такими названиями как: «Основы исламской нафсии», «Исламские понятия. Часть первая», «Различия и изменения многопартийности в исламе». Суд уточняет, типографские ли это издания. Прокурор отвечает: «Симферополь, 2004 год». Подсудимый Нагаев обращает внимание, что это не запрещенная литература, за исключением «Основ исламской нафсии», что переводится примерно как «внутреннее душевное состояние», — «Ничего террористического в ней нет, кроме как указаний, как жить в этой жизни, чтобы не грешить. Они общепризнанны во всем мире», — поясняет узник. «Я не понимаю, в какой степени это доказывает вину моего подзащитного, следователь просто приобщил к делу все изъятое», — добавляет адвокат Панич Сияр.

Затем судья зачитывает ходатайство от журналиста издания «Грани.ру», который просит разрешить видео и аудио фиксацию процесса. «У нас на сайте красным уведомление». Также защита передает ходатайство от родственников на возможность присутствовать в зале. «Хотя бы через раз пускать их, ваша честь», — просит адвокат Шейхмамбетов.

Судья ссылается на карантинные меры. «Может быть хотя бы в перерывах?» — предлагает защитник. «Ну там конвой уже работает», — не уступает суд. Ходатайства частично удовлетворяются: корреспонденту разрешается в перерывах осуществить фото и видеофиксацию «без агитаций, митингов, призывов», родственников «ну может быть пустить на перерыве одного-двух, если получится».

Судья Роман Супрунов спешно зачитывает текст, описывающий предметы, которые представляют собой вещественные доказательства по уголовному делу. Звучат слова: CD диски, исламская литература, брошюры.