Судебное заседание №11. Рассмотрение дела по существу

Заседание начинается. Из адвокатов в ЮОВС присутствуют Рефат Юнус, Ислям Велиляев и Айдер Азаматов. Сегодня планируется допрос скрытого свидетеля Бекирова. Рефат Юнус ходатайствует о вызове для повторного допроса предыдущего засекреченного свидетеля Исметова, но суд прерывает его и говорит, что ходатайства будут разрешены после допроса.

Руслан Нагаев заявляет отвод всему составу суда от лица всех подсудимых и говорит, что сложилось ощущение обвинительного уклона после допроса скрытого свидетеля. Адвокат Азаматов уточняет, что подсудимые не смогли задать вопросы, которые хотели, потому что суд их снят, из-за чего пришли к выводу, что суд не выступает в роли арбитра, а заинтересован в исходе дела. 

• Подзащитные полагают, что скрытый свидетель является сотрудником ФСБ…

• Честно скажу, они ошибаются, — говорит судья Сапрунов.

Защита поддерживает отвод. Суд удаляется для разрешения ходатайства. 

Заседание возобновляется. Суд отклоняет отвод и переходит к допросу свидетеля под псевдонимом Бекиров. Суд разъясняет ему права. 

Первым задает вопросы прокурор.

Бекиров рассказывает, что придерживается ислама. В 2018 году и ранее посещал Алуштинскую мечеть. Знаком со сторожем мечети, чья фамилия Месутов. Познакомился с ним в марте 2018. Они начали общаться, и Месутов рассказал ему, что есть организация «Хизб-ут Тахрир», которая хочет возродить халифат и сохранить исламский образ жизни. Раз в неделю Месутов проводил с ним занятия, они изучали там «систему ислама». Происходило это в поселке Малый маяк. На занятии просили выключать телефоны и смотреть, чтобы во время пути на занятия не было слежки. Первое время они занимались вдвоем, но позже на занятиях стали появляться и другие люди. Среди них был Руслан Нагаев. Месутов предлагал Бекирову заниматься в составе группы. По словам свидетеля, Месутов был руководителем ячейки, вел занятия, собирал деньги. Бекиров говорит, что занятия проходили в разных местах: иногда в мечети, иногда дома у Халилова и Месутова.

«Рассказывал, как плохо ведут себя Россия, Китай, арабы… Вот это все», — поясняет Бекиров.

В отличие от прошлого свидетеля, он говорит, что ему Месутов сказал купить электронную книгу. У всех она была, а у него нет. Свидетель говорит, что Месутов сказал ему записать на флэш-карту книги по системе ислама. В основном на занятиях присутствующие слушали друг друга, но иногда Нагаев задавал вопросы. Свидетель утверждает, что он «более грамотный». Занятия велись на русском языке, литература тоже была на русском. Бекиров говорит, что Месутов предлагал ему изучать арабский язык. Свидетель говорит о том, что Кантимиров тоже принадлежал к «Хизб-ут Тахрир». Месутов рассказывал про Халифат. Смысл халифата по его словам в том, чтобы построить исламское государство, евреев уничтожить, а всех немусульман обложить налогом. Много раз говорил, что государство, которое действует не по исламским законам надо уничтожить, а на его месте построить халифат. Занятия проводились сначала по субботам, потом решили проводить по четвергам. Присутствовали ли все подсудимые на занятиях он вспомнить не может, но говорит, что посещения халакатов были обязательны.

Свидетель утверждает, что одно из занятий проводилось дома у Нагаева. Он говорит, что на первом месте в иерархии был Халилов, за ним шел Месутов. Им все подчинялись. С Халиловым он познакомился еще до занятий, он постоянно видел его в мечети и знал, что он председатель мусульманской общины. Его он называет мушрифом общины. Бекиров поясняет, что у Нагаева занятия проводил Месутов, но уточняет, что точно не помнит. Зато помнит, что на занятиях читали литературу. Процесс он описывает как чтение и обсуждение глав из книг. Если присутствующий неправильно понимал, ему объясняли, как правильно. Деньги, говорит свидетель, собирались, на совместные нужды, литературу и поддержку «Хизб-ут Тахрир».

По словам Бекирова, Халилов постоянно говорил о конспирации. Подсудимых он опознать может легко. «Если я их столько раз видел, что ж я их не опознаю? Халилов, крепкий с бородой, лет под 60, взгляд тяжелый, Нагаев тоже здоровый такой, Месутов замученный жизнью, у Кантимирова борода отчеканена», — описывает свидетель. 

Следователь в Симферополе его допрашивал, права ему разъяснялись, с протоколом допроса он знакомился, замечаний к нему не имел. Дату он точно не помнит, говорит, что было в 2019-ом году. 

Азаматов задает вопрос: ранее вы говорили, что с Кантимировым вы виделись около 4-5 раз на собраниях, но в ваших показаниях не говорится о количестве ваших встреч, лишь на одном из занятий Месутов сообщил, что приехал человек - “к нашей группе присоединился Кантимиров”, что он знает арабский язык. Судя по показаниям, встреч с Кантимировым было не больше двух, как вы можете объяснить суду эти противоречия?

- Вашу математику я не понимаю, было встреч именно столько, сколько я говорю. Я смотрел вообще все в целом, и никто меня отдельно о Кантимирове не спрашивал. Вы пытаетесь мои показания оговорить - сколько всего встреч было, столько я и сказал.

- Ввиду того, что времени много прошло, вы сказали, что не можете вспомнить, однако о 10 встречах, пять из четыре из которых происходили в помещении в Алуште, вы почему-то вспомнили, а в показаниях этих сведений нет. 

- Я не говорил, что именно конкретно точно 10. Из них встречи происходили на территории Алуштинского района. А в показаниях не было, потому что никто меня о Кантимирове меня не спрашивал! Поэтому я вскользь это упомянул.

- Вообще спрашивал - это вы про следователя?

- А почему бы нет?..

Азаматов спрашивает, читал ли после допроса протокол свидетель и сколько листов он подписал после. Листов пять, отвечает свидетель, точно сказать он не может. Азаматов интересуется, были ли проблемы со здоровьем, травмы до и после того, как свидетеля опрашивал следователь, потому что какие-то даты и числа он вспомнить может, а на каких-то деталях ему “будто провалы в памяти”. “Вопрос конкретный - отвечаю конкретно. У меня абсолютно адекватное состояние. Именно поэтому я получил водительские права. Никаких провалов у меня нет”, - свидетель вспылил, судья смеется. Он предупреждает, что его личность не устанавливали, поэтому тот вопрос мог прозвучать.

Азаматов задает вопрос по протоколам опознания подсудимых: “В 2019 году проходило опознание, это верно или нет?”. “Я не помню точную дату, я уже говорил!”, - вновь недоволен свидетель.

- Ранее высказали, что вы опознавали трех подсудимых в один день. когда вы опознавали, статисты, которые принимали участие, вы понимаете, кто это?..

- Понятие - это кто свидетельствуют факт задержания, а статисты, которые стояли рядом с задержанными, - поясняет судья сапрунов.

- Статисты были такого же возраста, борода у них была, какая одежда была, или были существенные отличия? по цвету кожи отличались или нет? Внешние данные - вы их помните?

- Существенных отличий не было, - отвечает свидетель.

- Вы знаете, сколько лет Кантимирову?, - продолжает адвокат.

- Лет сорок?

- Такого возраста были и статисты?

- Да, именно так.

- Вы правильно назвали, ему сорок лет, но двум статистам было на 20 и 15 лет больше. поэтому адвокат вас спрашивает, - поясняет судья.

Азаматов спрашивает, с какой периодичностью проходили - между первым, вторым и третьим. Свидетель отвечает, что минут двадцать. Статисты были разные, говорит свидетель, но он не уверен, потому что сразу опознал всех подсудимых. Суд сообщает, что статисты оставались одни и те же. Понятые, утверждает свидетель, находились рядом с ним и наблюдали за опознанием. Месутов спрашивает, мусульманин ли свидетель. Он отвечает утвердительно. Подсудимый расспрашивает его об исламе, но суд снимает все вопросы.

- Вы находящихся за решеткой всех знаете?

- Ну знаю, конечно.

- Перечислите.

- Я сейчас не вижу их. Нагаева Руслан зовут, Кантимирова Ильдар, Халилова Линур, Месутов тоже Руслан.

- А сколько человек еще было на уроках?

- Не знаю, не помню. Еще было пару человек.

- Их не помните?

- Нет.

Юнус просит охарактеризовать подсудимых.

«Нагаев — очень образованный в вопросахИислама. Он, конечно же, разделяет все экстремистские взгляды и идеологию «Хизб-ут Тахрир». И, конечно, является ее членом. Остальные подпадают под такую же характеристику. Они используют Месутова как учителя. Кантимирова используют как знатока арабского языка. Он тоже разделяет их идеологию. Халилов очень требовательный, любит давить на людей. Месутов сначала мягким казался, а потом тоже оказался требовательным. Остальных я охарактеризовал максимально», — описывает свидетель подсудимых.

- Вам не говорили, что надо призывать к Исламу?, — спрашивает Юнус.

- Призывать к исламу? Можно просто призывать к исламу по-разному. И вы это прекрасно понимаете. Люди смешивают ислам, политику и захват власти. 

- То есть, вас сразу призывали к тому, чтобы вы захватывали... Привлекали людей для захвата власти? Но вообще, что требовалось донести людям?

- Держать под контролем людей, так, чтобы сочувствующих было побольше. А лучше всего - привлечь к сотрудничеству. Привести в организацию. А то, что донести - слова могут быть разные, а за словами могут быть мысли разные.

- Вас лично обучали разжиганию межнациональной розни?

- Ну как же. Если объясняли, что вот, те-то те-то неправильно ведут себя, те-то те-то неправильную политику ведёт себя Россия, Китай, в арабских странах, это что - не обучение межнациональной розни? Соответственно, это и есть обучение межнациональной розни. Я так это понимаю.

- Вас обучали насильственному захвату власти, подрывам, поджогам, диверсия, взрывам, взрывам бензоколонок или каких-то нефтебаз?

- У каждого есть своя миссия: распространять идеологию, чтобы побольше поставить под свой контроль людей, а тот, кто будет захватывать власть при помощи, вот уже учат

- Нет, вас лично обучали насильственному захвату власти? Вам лично говорили, что нужно подорвать, поджечь, взорвать бензоколонка или нефтебазу?

- Нет. Только идеологическая подготовка.

- Была ли агрессия? Желание устрашить население?

- Нет, но требовали побольше делать пропаганды и образовывать людей, но угроз как таковых, такого, конечно, не было.

Судья спрашивает, почему он не обсудил идеи организации с ее членами, почему не выяснил их позицию по поводу терроризма. Свидетель сбивчиво отвечает, что собирал информацию, а когда по интернету услышал, что они экстремисты, сразу вышел. Руслан Нагаев спрашивает, знакома ли свидетелю Краснокаменская группа и называет фамилии ее участников. Бекиров отвечает, что с ними не очень-то контактировал, а слышал от других. Свидетелем в том деле он не был. Кантимиров начинает задавать вопрос на крымско-татарском. Суд говорит, что у него нет вопросов и дает слово Халилову. Тот тоже говорит на родном языке. Суд расценивает это как отказ от возможности задать вопросы. То же самое происходит и с Месутовым.

Суд отпускает свидетеля. Следующее заседание назначено на 10:00 1 февраля. 

После перерыва продолжается допрос Бекирова. Прокурор усматривает противоречия между теми показаниями, которые он давал на следствии и сейчас. Удовлетворяют ходатайство огласить эти показания. Том 8, листы дела 20-27. Утверждается, что свидетель не помнит имен, потом узнал сторожа мечети, фамилия Месутовым. Тот предложил приходить в мечеть и посещать занятия, утверждал, что крымских татар в России преследуют. “Чтобы стать настоящим мужчиной и мусульманином, нужно вести дават и следовать Хизб ут-Тахрир”. Месутов передавал флеш-карту с электронной книгой, попросил выключать телефон, чтобы их не прослушивали. Если свидетель читал строки из книги и неправильно понимал, Месутов обозначал значение прочитанного.

Прокурор зачитывает все показания свидетеля оперативным сотрудникам: “Чем больше я общался с Месутовым, тем более расположенным он становился со мной”, “Из общения с Ильдаром мне стало понятно, что он имеет такое же мировоззрения, как Месутов и Нагаев, судя по тому, как он общался о политике”. Свидетель объясняет, как знакомился с религией, организацией и ее алуштинскими предводителями и членами, об основных положениях Хизб ут-Тахрир - становлении Халифата, уничтожении евреев и т.д. 

Свидетель довольно быстро узнал, что Хизб ут-Тахрир признана террористической и что его втянули в террористическую структуру. Он оказался “добропорядочным мусульманином” и прекратил посещать посещать халакаты.

Снова обращаются к свидетелю. Он подтверждает, что это его показания.

Прокурор уточняет, что в показаниях оперативникам свидетель ответил, что не общался с Месутовым на Пионерской, а сейчас выяснилось, что на встрече Месутов читал о провозглашении Халифата и Хизб ут-Тахрир аль-Ислами. Он задавал Месутову вопрос о том, что такое правильные взгляды. “Да, такой вопрос я задавал”, - говорит свидетель. 

Также прокурор спрашивает: “Вопрос в доме у Нагаева - читал ли он что-то на встрече, кто был к ней причастен? вы давали пояснение, что читал, пояснения прочитанному давал Месутов. Сейчас в ходе допроса вы указали, что Месутов стал читать по абзацу, а пояснения давал Халилов”. “Сейчас мне трудно вспомнить. На свежую голову, когда меня допрашивал следователь, я лучше помнил”, - говорит свидетель.

Вопрос от прокурора: “На всех последующих занятиях присутствовал Халилов?”. В ходе показаний оперативникам, встреч не было, но, как подмечает прокурор, в ходе допроса свидетель сказал, что были встречи у Халилова дома. Свидетель отвечает, что сейчас у Халилова были встречи. В марте он с ним познакомился, в конце апреля стал бывать у него дома.

Вопросы задает Рифат Юнус, защитник Халилова. С конца 2018 года, когда свидетель узнал, что это запрещенная организация, он вышел и больше занятия не посещал. Он просто прекратил общаться с ее членами. До этого решения оперативники и Компанейцев к нему не подходили, они вышли к нему после.

Кроме опроса сотрудник УФСБ мероприятий, кроме бесед, с ним не проводилось - были только опросы. На встречах, по словам свидетеля, с ним вел беседы Месутов, а потом в составе 5-6 человек, стали ходить к Месутову и Халилову - всего 4-5 раз по 5-6 человек. С учетом него и подсудимых. Они были не на всех занятиях, были и другие лица, но их свидетель не помнит. Свидетель и Рифат Юнус вступают в перепалку. “Я вам еще раз повторю: из этих 5-6 человек еще несколько людей приходили, что еще непонятного?”, - почти кричит подсудимый.

Халилов был руководителем организации по Алуште, а Месутов руководил учениками, утверждает свидетель. Халилов поправлял на занятиях, внимательно слушал, что говорит Месутов и как, правильно ли он говорил, подмечал, “посмотри, как ты себя ведешь”. Конкретные ситуации, когда Хахилов поправлял Месутова, свидетель вспомнить не может: “Это было ясно, очевидно, я считаю, что Халилов главнее Месутова. Столько времени прошло…”. 

Адвокат задает вопрос о сочувствующих. Халилов направлял, приказывал, кого привлекать, но сам этим не занимался. Халилов участию в организации не привлекал, кого-то еще - свидетель не отвечает, вместо него судья говорит: “Ну он же не помнит”. 

Свидетель давно знаком с Халиловым, но не может вспомнить, с какого года. Они виделись в мечети. Он был руководителем мусульманской общины, говорит свидетель. О неприязненных отношениях Халилова и Духовного управления мусульман Крыма свидетель не знает. Организация резко отрицательно относилась к Хизб ут-тахрир. "Если Халилов афишировал, что он член Хизб-ут Тахрир, то отношение к нему было бы такое же - резко отрицательное. Такое при России уже никто не посмел делать - открыто выступать, что он член Хизб ут-Тахрир, поэтому не было поводов, чтобы он открыто возражал”, - подчеркивает свидетель.

Кроме допроса, следственных действий со свидетелем никаких не проводили, но он опознавала подсудимых. “Опознание, включающие визуальные действия, происходило в здание УФСБ, в один день всех сразу”, - рассказывает свидетель. Сначала он был в кабинете, потом ему приводят 2 незнакомых человека, 3 знакомый, и так 4 раза. Он был комнате опознающего, его подсудимые не видели. При проведении ОРМ были понятые.

• Вместе с подсудимыми ставили двух незнакомых вам человек, статистов. После проведения одного следственного действия приступали к другому, статисты были заменены?

• Не-е-ет, вы что, это был бы аферизм.

Адвокат Бортников в защиту Месутова. Общий период встреч с Месутовым у свидетеля с марта по ноябрь одного года. “Скорее всего, я уже к концу года осознал, что это террористическая организация”. Происходит какой-то переполох. “Если вы будете перебивать меня на каждом слове, я вообще ничего не буду отвечать!”, - вспылил свидетель. “Справедливая реакция, все, Бекиров, суд с вами солидарен”, - успокаивает свидетеля судья. Свидетель рассказывает ,что осознание к нему пришло после просмотра телевизора, когда там объявили Хизб ут-Тахрир террористической. 

Велиляев задает вопросы в защиту Нагаева. Муратова Зекирью свидетель в лицо знать может, но по имени и фамилии вспомнить не может. На момент, когда Месутов привлек свидетеля, он не делал пятикратный намаз и не понимает, какое отношение это имеет к делу. При посещении мечети и собраний он не изучал арабский язык, но изучал политику, ислам, арабский язык можно было изучать отдельно. “У меня не было времени на это”, - отмечает свидетель.

Высказывания по свержению государственной власти были со стороны всех подсудимых, говорит свидетель. Нагаев был малореченском имамом, так слышал свидетель. “Если имамом данной конкретной организации назначает народ, то Нагаева выбрал народ. Если его назначают, это другое дело”, - вновь рассказывает свидетель. На занятиях Нагаев общался с местным населением, но ни хорошей, ни плохой реакции от общения с населением свидетель не замечал.

Свидетель определил, что Кантимиров принадлежит к членству в Хизб ут-Тахрир по следующим признакам: посещал занятия, по его экстремистским и террористическим высказываниям. Судья подсказывает, что Кантимиров сам относил себя к Хизб ут-Тахрир и что он сам сказал об этом. Азаматов просит уточнить, что это были за высказывания: о разрушении всех государств, прежде всего России, Китая и некоторых арабских стран, о создании террористического государства под названием Халифат. Свидетель говорит, что Кантимиров говорил это открытым текстом.

По словам свидетеля, Кантимиров в беседах говорил о преследовании крымских татар за их исламские убеждения. Он не имел таких укоренившихся взглядов на этот вопрос, просто вызвало изумление - поддерживать или нет он не понимал. Когда получил точную информацию, он понял, что его “тупо науськивают, да и все”.

Кантимиров не говорил свидетелю, кто вовлек его в организацию Хизб ут-Тахрир. Когда Кантимиров ходил в Симферополе к Месутову, он уже был в организации. Свидетель видел Кантимирова в последний раз в августе 2018 года он точно его видел, потом свидетелю сказал Месутов, что Кантимиров больше не приедет. “Он уехал продолжать обучение в Симферополе”, - уточняет свидетель. Кроме Алушты, сам свидетель в аналогичных собраниях участия не принимал участия.

Азаматов задает вопросы Месутову: “Действительно ли Кантимиров осенью 2018 года уехал из Алушты?”. Месутов отвечает на крымскотатарском, что “он ушел, и больше я его не видел”. Суд не расценивает это как ответ. Ответ переводит другой подсудимый, но суд все равно не расценивает это как ответ. Адвокат повторяет вопрос и получает тот же ответ. Больше ни с кем Кантимиров, по словам Месутова, не встречался.

Азаматов задает вопросы Кантимирову: тот действительно уехал из Алушты осенью 2018 года домой по месту постоянной регистрации, потом он для встреч с другими подсудимыми не возвращался.

Адвокат снова задает вопросы свидетелю. Тот отвечает не на вопрос адвоката о том, был ли Кантимиров враждебно настроен к не представителям ислама: “Тактика Хизб ут-Тахрир - совершить госпереворот и установить Халифат во всем мире. Это говорили все подсудимые”. Свидетель утверждает, что у участников Хизб ут-Тахрир люди делятся не по национальностям, а по религиозным убеждениям: те, кто поддерживает ислам, они хорошие люди. Адвокат повторяет вопрос о национальностях: высказывал ли их Кантимиров? “Если не считать русофобским комментарием разрушением самой России, тогда я не знаю, о чем еще говорить”, - говорит свидетель.

Свидетель утверждает, что понимает значение слово Халифат, “ему сто раз повторяли “Систему Ислама” и он может быть объяснить любому ,что это такое”. Он изучал систему по электронной книге: сначала свидетелю рассказали про эту книгу, её автора, там было написано “Система ислама”, “ошибки быть не может”. Он знает об этой книге со слов своего учителя, “и все знали”, обложку книги в электронном виде. “Там было написано вполне русским алфавитом: “Система Ислама””, - отмечает свидетель.

Кантимиров, по словам свидетеля, вполне прицельно вел дават - он сочувствует 4-5 людям и с ним отдельно работает. Суд снимает вопрос, таким ли сочувствующим был свидетель. Кантимиров очень расплывчато говорил, какими способами и когда намеревается осуществить захват власти. “Правильный вопрос”, - поддерживает судья. “Когда - это знает только Аллах, видимо, они сами скрывали эту дату, это не может знать любой рядовой член Хизб ут-Тахрир. Все зависело от конкретной обстановки, а точную дату не говорил”, - рассказывает свидетель. Он поясняет, что там все было серьезно. Наверняка Кантимиров работал с какими-то серьезными лицами, о которых рядовым не дано знать, “чтобы, когда переворот произойдет, найдутся люди, которые переворот поддержат”. Самое главное, по словам свидетеля, быть психологически готовым. О дате переворота даже сам Кантимиров и вышестоящие могут знать. 

Кантимиров, когда был в мечети вне занятий, не требовал, чтобы телефон выключали и применяли другие методы конспирации. 

Адвокат спрашивает о Духовном управлении мусульман Крыма. По словам свидетеля, он не в курсе, были ли у Кантимирова конфликты с этой организацией.

Когда Кантимиров уехал из Алушты и больше не возвращался, Кантимирову давали указания, что делать с Хизб ут-Тахрир: Месутов давал приказания, а Кантимиров как рядовой член исполнял. По его словам, Кантимиров исполнял эти указания, потому что “невозможно прервать давать изучение. Если он прервал здесь, значит, он должен вести обучение там”.

- На стадии следствия и сейчас вы добровольно даете показания? Кто-то может быть принуждал или оказывал какое-то давление, психологическое или физическое?

- Нет, все добровольно. Меня никто не принуждал.

- После того как задержали подсудимых и до настоящего времени родственники, друзья и знакомые подсудимых с вами связывались? Просили не свидетельствовать? Угрожали вам?

- Этот вопрос сделан специально для того, чтобы выяснить мою личность, я не хочу на него отвечать. 

- К вам подходили люди от подсудимых?

- Вы сейчас работаете по методу исключения…

- Вы не можете давать оценку моей работе.

- Этот вопрос сделан специально, чтобы раскрыть мою личность.

- А почему вы считаете, что раскроет ваши данные?

- Свидетель уже пояснил, — вмешивается председательствующий Сапрунов.

- Почему вы не хотите давать показания, не скрывая свои данные?

- Вопрос судом снимается, потому что суд уже выяснял эти обстоятельства.

- У вас перед собой есть протокол допроса, составленный следователем?

- Вы не в праве задавать этот вопрос.

- Да что вы говорите! Ваша честь, прошу принять меры к свидетелю

Суд просит свидетеля ответить на вопрос и разъясняет ему, что он должен это сделать. Он говорит, что следователь ему ничего не навязывал. Суд еще раз спрашивает, лежит ли у него этот протокол. Свидетель отвечает отрицательно.

- Свидетель, вы на допрос к следователю пришли с составленным протоколом?

- Вопрос снимается.

- Я хочу выяснить, может он вообще не понимает, о чем речь.

- Пожалуйста, следующий вопрос.

Вы на вопрос гособвинителя сказали, что в 19-ом году в Симферополе. А помещение, в котором вас допрашивали где находится, как называется? Или это было не в помещении? Допрашивал мужчина или женщина?

- Мужчина допрашивал в помещении, но дату не помню.

- Сколько раз вас допрашивали?

- Пару раз, точно не помню.

- Каждый раз составляли протокол?

- Да.

- Как часто вы ходили в мечеть?

- Это что, является?..

- Ваша честь, я уже не могу! Он на мои вопросы отвечает вопросом.

- Каждую пятницу.

- Скажите, а когда вы начали ходить в мечеть? Какой период времени вы ее посещаете?

- Ой, я очень долго хожу, я уже забыл, сколько лет на свете живу, в мечеть хожу лет с тридцати. Если не с тридцати, так с сорока точно. 

- Вы говорили ранее, что во время беседы с Кантимировым вы общались на политические темы. О каких политических темах был разговор? Что вы говорили, что Кантимиров вам говорил?

- Что надо халифат установить. Чтобы был халифат, и возглавляли его мусульмане.

- А какие государства нужно было разрушить?

- Прежде всего Россию и некоторые арабские страны.

- А о планах разрушения вам рассказывал Кантимиров или другие подсудимые?

- Конечно, это должна быть исламистская революция. Нужно было поднять восстание и захватить власть.

Более подробно планы по захвату власти он описать не может. Откуда ему стала известна фамилия Кантимирова, он не помнит. Говорит, случайно узнал. 

- Вы говорите, что Кантимирова и других подсудимых видели сто раз, но занятия посещали всего четыре-пять. Что это были за сто раз? При каких обстоятельствах?

- Встречаться я мог с ними не только на занятиях. Я ходил в мечеть и видел там того же Халилова и этого… Руслана… Месутова. И на вокзале в Алуште не раз встречался. С Месутовым разговаривал часто и чуть-чуть с Халиловым. Я себе не противоречу.

- Хорошо, а с Кантимировым сколько раз виделись?

- Я с ним виделся в основном в мечети.

- А вы когда встречались, вы с ним лично общались? На какие темы? 

- За пределами занятий такие разговоры вести нельзя.

- Речь идет о других темах.

- А, конечно, общались, но я сейчас не могу вспомнить.

С оперативником ФСБ Компанейцевым познакомился по его инициативе. Как происходило знакомство не помнит, но помнит, что тот расспрашивал его о занятиях. Суд спрашивает, не сложилось ли у свидетеля впечатление, что он уже был в курсе о происходящем. Свидетель отвечает, что сложилось впечатление, что он до некоторой степени осведомлен, но не показывал, осведомлен до какой степени. Азаматов спрашивает, знал ли кто-то еще, что свидетель не был участником запрещенных организаций. 

- Как я могу быть участников запрещенной организации, если я клятву не принимал? Там же клятва принимается. Я был с начала обучения, а потом перестал получать обучение, вот и все.

- А откуда вы знаете, что клятву нужно принимать?

- Разговоры об этом были. Чтобы стать полноценным учеником. 

- То есть, вы были учеником на тот момент? 

- Я вольным слушателем был, так сказать.

Азаматов интересуется, кто посвятил свидетеля в ученики и сказал, что нужно кляту принимать. Свидетель думает. Он утверждает, что это все на словах, обрядов не было. Он сам понял, что он ученик. Месутов говорил ему, что он занимает такую позицию и что Месутов - учитель. Свидетель все, “что говорит прокурор”, изложил следователю. Он утверждает, что никогда люди не обращались к друг другу “мушриф - учитель”, “дарис - ученик”, просто по имени. По словам свидетеля, Месутов объяснил, что у этих слов такие переводы. Все понимали, кто учитель, а кто - ученик. О клятве и присяге он не узнавал из литературы, “ничего такого не написано”, только из разговоров. Где, кто и кто говорил об этом - свидетель вспомнить не может. 

Компанейцев о роли свидетеля на этих собраниях “не грузил по этому поводу” и “не пугал”. Просто поговорил с ним о всем происходящем. “Он не говорил, что это запрещенная организация, что если я не буду их топить, сам загремлю, такого не было”. Свидетелю он просто представился, и тот понимал, что он имеет дело с “официальным человеком”. Свидетель утверждает, что Компанийцев был осведомлен о роли свидетеля на этих собраниях и никогда не говорил свидетелю, что у него есть доказательства, касающихся свидетеля? “Ваще никогда такого не говорил”, - отнекивается свидетель. 

- Компанейцев передавал вам средства аудиоконтроля для записи разговор во время собраний?

- Нет, ниче такого не было. Я свои показания дал и все. Никакие жучки и прочее… ничего не давал.

- Вы подсудимых видели только в Алуште или в других городах?

- Я уже сказал, что я видел в Малореченском в своем доме хозяина Руслана, а в других городах больше не видел.

- Малореченское входит в район Алушты, поэтому я уточняю, - объясняет Азаматов.

- Спасибо за вопрос, за экскурс, - смеется судья.

Азаматов спрашивает, отличался ли Кантимиров от остальных, были ли лидерские качества, владел ли навыками агитации. “Его силы в том, что она арабский хорошо знает, все признавали это, они это высоко ценили - поэтому его выдвигали на передовые позиции, чтобы все арабский учили”. Азаматов спрашивает, зачем нужен был арабский язык, потому что население Крыма, процент знающих - минимальный.

- Вы в Исламе ничего не понимаете, раз такой вопрос задаете. Если ты хочешь правильно прочитать какую-то суру в арабском, а в арабском их несколько похожих, если по произношению, то нужно изучать арабских и уметь ладить в произношении. 

То есть, вы тоже, как и я, не понимаете ничего в Исламе?, - парирует адвокат.

- Давайте не будем дебатировать, суду понятен ответ, следующий, - вмешивается судья.