Судебное заседание №20. Допрос следователей, присутствовавших в день обыска и задержания

Суд вернулся, огласил постановление о зарплате адвокатам по назначению. Следующее заседание назначено на 19 октября на 10:30 утра

Свидетель Махнев говорит, что проводил обыск у Эмирусеинова. Помнит, что в Красногвардейском районе в начале прошлого года. Рассказывает, что сначала обыскивали кухню и санузел. Когда обыскивали кухню, они с другим следователем просто стояли, а потом сели за стол и начали составлять протокол. А оперативники с понятыми и членами семьи производили обыск. Для этого они разделились на две группы. Одна группа - один оперативник, один член семьи и один понятий в одной комнате, другие - в другой. Больше всего ему в голову запал плакат, на котором описано устройство Халифата. Свидетель не помнит, чтобы Эмирусеинов просил защитника, но обещал, что его адвокат скоро приедет.

«Когда мы дали ему ознакомиться с протоколом, Эмирусеинов ответил, что это все беззаконие и ознакамливаться он не будет. Я так понял человек был подготовлен к нашему приходу», - вспоминает свидетель.

Отвечая на вопросы адвоката Шейхмамбетова свидетели говорит, что понятых искал не он. О них ему ничего неизвестно, он не помнит, кто были понятые, но уверяет, что их паспорта проверялись.

- Вы сказали, что нашли плакат про Халифат. Это запрещенный плакат?, - спрашивает Семедляев.
- Нет, но он нас заинтересовал, потому что мы знаем цели организации «Хизб ут-Тахрир». Поэтому мы плакат и сняли.

Эмирусеинов спрашивает, сколько примерно сотрудников присутствовало в его доме. Свидетель говорит, что не помнит. Тогда подсудимый спрашивает, сколько сотрудников безопасности в масках стояли во дворе дома. Махнев и этого не помнит.

Отвечая на вопросы суда, он говорит, что впервые видел предметы, найденные при обыске. Добавляет, что никакого давления во время следственных действий не оказывалось. Следователь даже говорит, что всегда, если при нём давление происходит, он пытается это пресечь.

Суд отпускает свидетеля и удаляется на 15 минут.

Первым суд решает допросить Лопырева.

Прокурор Надолинский спрашивает, какие следственные действия он проводил по делу, кроме его возбуждения. Тот отвечает, что проводил обыск. Где конкретно и у кого сказать не может. Помнит, что зимой в Красногвардейском районе. Фамилию Абдулганиев припоминает. Не помнит, была ли дома его семья.

«Начали с кухни, если не ошибаюсь, просмотрели ее. Я сел заполнять протокол. Кажется, постановление он подписывать отказался», - говорит Лопырев.

По его словам, в течение всего обыска он находился на кухне и заполнял протокол, а обыск проводили оперативные сотрудники. Их фамилии он не помнит. О понятых сказать тоже ничего не может.

Лиля Гемеджи спрашивает, на каком языке Лопырев разъяснял права. Он отвечает, что на русском. Говорит, что процесс обыска не контролировал и не может разъяснить, что происходило на том месте, где были изъяты книги, которые легли в основу обвинения. На вопросы об изъятой технике он ответить не может.

Адвокат Шейхмамбетов спрашивает, выносил ли свидетель постановление о возбуждении уголовного дела. Тот отвечает отрицательно. Понятых не помнит вообще. Где их нашли в пять часов утра не знает, потому что их искал оперативный сотрудник. Где находились во время обыска понятые, специалист и оперативники он не знает - был занят протоколом.

Какие предметы были найдены в жилище не помнит.

«Какие-то брошюры, книги, то, что обычно, я не помню уже», - отвечает свидетель уже суду.

Проследовал после обыска Абдулганиев не с ним, а с оперативными сотрудниками. Иных подробностей не припоминает.

- Вы утверждаете, что никто из прибывших лиц не имел при себе никакой литературы. На каком основании вы это утверждаете? Вы проводили личный досмотр?, - спрашивает Лиля Гемеджи.
- Нет, но сотрудники были без каких либо предметов. Пакетов ни у кого не было.

Свидетель дополняет, что Абдулганиев отказался от копии.

Сам Абдулганиев говорит, что не отказывался. «Мне когда это давали, я сказал, что у меня нет юридического образования и соответствующих знаний, чтобы ознакомиться и понять, правильно все или нет. Тогда я попросил адвоката. Следователь меня чисто отморозил, по-другому не скажешь. Он не принимал мои слова во внимание. Разъясненные мне права я так и не понял, потому что обыск они начали с вопроса, где наркотики и оружие».

Свидетель Лопырев утверждает, что никакого давления не видел.

Суд отпускает свидетеля.