Судебное заседание №67. Судебные прения

Выступает Лиля Гемеджи. Она начинает речь с упоминания внезапного окончания судебного следствия и указывает на невозможность проанализировать все судебные заседания за год за 5 дней, отведенных на подготовку к прениям. Затем она повторяет фабулу обвинения и отмечает, что в обвинении отсутствуют факты, которые соответствовали бы квалификации обвинения. Она поднимает вопросы, на которые обвинение не дало ответ. В частности, как осуществлялась антиконституционная деятельность, как подсудимые вербовали людей, как это все связано с исламом, какие условия были созданы для совершения преступления, чем занимался Мустафаев в течение почти года с момента задержания так называемых организаторов до момента своего задержания...

Затем она переходит к нарушениям при обыске, в частности недопуску адвоката и ограничению передвижений. Она замечает, что не было установлено тождество между найденной при обыске книгой "исламское государство" и оригинальной книгой, которая содержится на сайте партии Хизб-ут Тахрир Украина. Она перечисляет доказательства, которые считает недопустимыми. Суд ее останавливает и обращает внимание, что нельзя ссылаться на не исследованные доказательства. Гемеджи снова напоминает, что суд ограничил защиту в правах и поэтому она иногда будет ссылаться на документы, которые им не дали исследовать.

Гемеджи критикует результаты экспертиз, мотивируя это тем, что в экспертизе подменяется объект исследования, а эксперты откуда-то знают имена подсудимых. Кроме того, ряд представленных экспертами методов не используется. Вместо них экспертиза представляет собой изложение записи собраний с субъективным методом эксперта-филолога. Гемеджи выражает непонимание, откуда у экспертов-филологов представления об исламе и партии «Хизб-ут Тахрир».

Она повторяет тезис Легостова об отсутствии необходимости скрыть личности свидетелей. Она говорит, что ни один из свидетелей не вспомнил, как он писал заявление о сокрытии личных данных, что дает основания полагать, что это была инициатива следствия.

«Секретный свидетель в современной России - уникальная назодка для того, чтобы сфальсифицировать дело. Как правило, скрытым свидетелем становится тот, кто сам находится на крючке у силовых структур», - поясняет Гемеджи.

Выступает адвокат Сергей Легостов. Он ссылается на нарушения в части допроса скрытых свидетелей.

Легостов цитирует фразу, которая сообщается судом в отношении скрытых свидетелей о том, что у свидетелей нет причин для оговора. Адвокат считает, что это невозможно установить, ведь подсудимые не знают, кто эти свидетели. Он приводит решение ЕСПЧ, согласно которому засекречивание является крайней мерой.

«Меня удивили запрошенные сроки. Я обратился к документам с 66-го по 96-ой год. Тогда за терроризм, при осуществлении которого было убито высшее должностное лицо давали от 10 до 15 лет, а за приготовление к захвату власти - три года и штраф. Законодатели тогда были гуманнее. Эти методы совершенно немилосердные. И небольшое отступление из рассказа Чехова «палата номер шесть», который еще не запретили:

"Люди, имеющие служебное, деловое отношение к чужому страданию, например, судьи, полицейские, врачи, с течением времени, в силу привычки, закаляются до такой степени, что хотели бы, да не могут относиться к своим клиентам иначе как формально; с этой стороны они ничем не отличаются от мужика, который на задворках режет баранов и телят и не замечает крови.

При формальном же, бездушном отношении к личности, для того, чтобы невинного человека лишить всех прав состояния и присудить к каторге, судье нужно только одно: время. Только время на соблюдение кое-каких формальностей, за которые судье платят жалованье, а затем – всё кончено. Ищи потом справедливости и защиты в этом маленьком, грязном городишке, за двести верст от железной дороги!

Да и не смешно ли помышлять о справедливости, когда всякое насилие встречается обществом как разумная и целесообразная необходимость и всякий акт милосердия, например, оправдательный приговор, вызывает целый взрыв неудовлетворенного, мстительного чувства?"» - заканчивает Легостов. 

Суд благодарит его за содержательное выступление и объявляет перерыв на десять минут.

В прениях выступает адвокат Азаматов:

"Уважаемый суд, участники процесса и лица присутствующие в зале судебного заседания! На скамье подсудимых находится Эрнес Аметов-гражданин Украины, Крымский татари, признанный многочисленными Резолюциями различных международных организаций политическим узником, отец двух малолетних детей, уверен отличный муж, хороший сын своих достойных родителей. С уверенностью могу сказать, что Аладину и Имрану, сыновьям Эрнеса не будет стыдно за своего отца, так как не может быть стыдно за человека, который преступинком не является, не причинил вреда не людям ,не обществу. Эрнес Аметов сегодня обвиняется за участие в запрещенной в России организации по ч.2, ст.205.5 УК РФ и за попытку свержения конституционного строя в Крыму и в России по ч.1, ст.30, ст.278 УК РФ. То есть за то, чего невозможно сделать, если у человека не было умысла, плана, навыков, способностей, предрасположенности, связей, возможностей,стремления, идеи и самое главное желания. Ничего из вышеперечисленного у Аметова Эрнеса нет. За то время в течении которого я с ним общаюсь, общаюсь с его замечательной семьей, с его родителями и осуществляю его защиты- я не увидел ничего из перечисленного в обвинительном заключении. Это не просто слова и сейчас я хочу до всех присутствующих это донести и опровергнуть все предъявленные в его адрес обвинения.

Хочу обратить внимание суда на конвейерное производство, использование одних и тех же методов: института скрытых свидетелей, института экспертов, которые якобы разбираются в религиоведении, а на самом деле нет... Это стало причиной того, что двое малолетних детей растут без отца, который никогда не был преступником, но из которого преступника сделали. Обвиняемый считается невиновным, пока его вина не будет доказана. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях".

Несмотря на то, что Аметов многократно ходатайствовал о том, чтобы ему дали адвоката в ходе предварительного следствия, ему отказывали. Это является грубым нарушением.

«Обвинения против Аметова являются выдумкой и фантазией следователя. Состава преступления в его действиях нет», - уверен Азаматов.

«Откровенно говоря у меня как у защитника вызвало большое количество вопросов к следователю, который его составлял и к тем людям, которые участвовали в его составлении,я имею ввиду некоторых свидетелей обвинения, чьи показания легли в основу обвинения. В конечном итоге, не всех свидетелей, указанных в списке к обвинительному заключению, в том числе засекреченных свидетелей нам удалось допросить и соответственно мы не смогли задать все интересующие защиту вопросы. Отдельное внимание хотел бы уделить некоторымсвидетелям обвинения, которые вдруг решили, что им кто то или что то угрожает и это явилось причиной засекречивания их данных. В процессе рассмотрения уголовного дела в суде мы так и не увидели доказательств того, что им кто то из обвиняемых или их родственников угрожал. В процессе их допроса свидетели с псевдонимом Исмаилов и Бекиров не подтвердили факты каких либо угроз со стороны Аметова и его родственников».

Он переходит к анализу экспертиз, проведенных следствием и указывает на многочисленные нарушения в них.

Суд обращает внимание на то, что эти доказательства в процессе не исследовались. Азаматов объясняет, что из-за ограничений в оглашении доказательств защита выбрала тактику, а какую он объяснит позже. Вскоре адвокат приходит к тому, что из-за многочисленных нарушений при проведении следствия и экспертиз, необходимо возобновить судебное следствие.

Азаматов переходит к анализу показаний свидетелей и указывает, что оперативник ФСБ Артыкбаев показать по сути обвинения не смог ничего, а скрытые свидетели путались в показаниях, мало что помнили и не владели информацией. Затем он ссылается на показания свидетелей защиты и говорит, что они всегда указывали на невиновность Аметова и остальных подзащитных.

«Видно, что оперативный сотрудник ФСБ Артыкбаев не руководствовался требованиями действующего законодательства при исполнении своих служебных обязанностей, а лишь руководствовался некими предположениями, которые появились у него сугубо исходя из его некого логического умозаключения, что в свою очередь дает основания для отношения к таким показаниям критически. Соотвественно  в соответствии с ч.3, ст.14 УПК РФ все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого».  

- Айдер Белялович, вы все или нас не слышно, - спрашивает суд.
- Нет, просто были какие-то разговоры, я и остановился.
- Это сторона защиты бурно обсуждает вашу речь.
- Простите, Айдер Белялович, - смеется Эдем Семедляев.
- Ничего страшного.

Азаматов говорит, что нужно изъять еще одну экспертизу из объема доказательств и ссылается на доводы независимого эксперта Новожиловой.
В заключение адвокат напоминает суду о его собственной независимости и просит оправдать Аметова и освободить его в зале суда.

«Надеюсь на то, что суд увидел ту не состоятельность обвинения в адрес Аметова Эрнеса Сейяровича и остальных подсудимых, даст должную оценку в соотвествии с законом тем незаконным и необоснованным действиям в отношении Аметова Эрнеса Сейяровича и вынесет оправдательный приговор по делу. С учетом изложенного, и руководствуясь ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., 4 ЖК от 1949года, Конституцией РФ, статьями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, ПРОШУ:

Признать Аметова Эрнеса Сейяровича невиновным на основании того, что не установлено событие преступления, а также отсутствия в деянии Аметова Э.С. состава преступления. Освободить его в зале суда. Уголовное преследование в отношении него прекратить».

В прениях выступает Алексей Ладин. Он критикует доказательства обвинения, просит признать экспертизы недопустимыми, говорит, что образцы голоса у подсудимых были отобраны против воли. Он обращает внимание, что эти образцы вызывают сомнения, потому что никакие независимые люди этим не занимались. Ладин указывает, что это незаконно.

Адвокат перечисляет статьи УПК, которые были нарушены сотрудниками ФСБ в ходе проведения ОРМ.

«В своей речи гособвинитель анализу экспертизы к моему удивлению уделил два предложения. Не было анализа, была только констатация факта. Мы поставили эту экспертизу под обоснованное сомнение. Её нельзя приобщить ни к одному решению суда», - говорит адвокат.

Он объясняет, почему экспертиза не может считаться состоятельной, указывает на ошибки и очевидную заинтересованность экспертов. Он ссылается на голословные выводы экспертов, неподтвержденные исследованиями. Ладин указывает, что эксперты лингвисты вышли за пределы своей компетенции и выступали одновременно как лингвисты, психологи и религиоведы, из-за чего произошла подмена объектов исследования, а из заявленных научных методов использовалась лишь малая часть. Выводы не соответствуют вопросам, поставленными перед экспертами, утверждает Ладин. В завершение адвокат говорит, что полагает необходимым возобновление судебного следствия для проведения повторной экспертизы. В ином случае неустранимые сомнения трактовать в пользу подсудимых.

Ладин продолжает ссылаться на нарушения, но суд его останавливает и объявляет перерыв до 14 часов.

В зале Южного окружного военного суда адвокаты Омельченко, Шейхмамбетов, Панич, Легостов и Семедляев.
Шейхмамбетов ходатайствует о возврате на стадию судебного следствия.

«Если это ваше выступление в прениях, мы так и запишем, если нет, то можете все ходатайства инкорпорировать и заявить в ходе прений», - говорит судья Зубаиров.

В прениях выступает Эдем Семедляев в защиту Белялова и остальных.

«С 11 октября 2017 года уже три года Белялов и другие подзащитные находятся под арестом в нечеловеческих условиях СИЗО. Изучая доказательства я пришел к выводу, что вина всех подзащитных сводится к собраниям в мечети. При этом не доказано, что проводились мероприятия, направленные на захват власти или ее удержание. В числе установленных следствием событий нет ни одного обсуждения захвата власти. Причисление их к «Хизб-ут Тахрир» основывается только на найденных книжках. Партия Хизб-ут Тахрир не ставит своей целью захват власти», - говорит Семедляев и зачитывает заявление украинского офиса Хизб-ут Тахрир.

В сообщении говорится, что Хизб-ут Тахрир не ведет насильственной борьбы, только политическую, а деятельность основана на Коране и сунне. Также в сообщении сказано, что страны СНГ не являются объектом интереса «Хизб-ут Тахрир», и партия никогда не посягала на их территориальную целостность и государственный строй.

Семедляев зачитывает законодательное определение терроризм, согласно которому терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решении органами государственной власти, связанная с устрашением населения или иными формами насильственной деятельности.
Он говорит, что нельзя ни одни действия подсудимых подвести под это определение. Он упоминает, что за все время существования в России «Хизб-ут Тахрир» не существовало никаких требований по отношению к властям со стороны организации.

Чем более тяжкими являются вменяемые преступления, тем более тяжкими становятся и наказания. Тем более в таких случаях надо избегать судебных ошибок.

В Украине Хизб-ут Тахрир не была запрещена. В Крыму до вхождения в состав России люди даже не знали о решении 2003 года. При этом оно не было официально опубликовано и не опубликовано до сих пор, о нем просто не могли знать.

Семедляев зачитывает положения четвертой Женевской конвенции и ссылается на международное право.

Все это время Айше и Марлен Асановы незаметно для всех говорят и улыбаются друг другу.

Тем временем Семедляев озвучивает позицию Генассамблеи ООН, которая не признала Крым российским и призывала Россию освободить всех заключенных.

«В ходе судебного заседания было оглашено обвинительное заключение. Тогда Белялов заявил, что ему непонятно обвинение. Когда он приобрел все эти познания, какими агитационными навыками якобы для привлечения новых участников он приискал друг друга... С учетом изложенного и руководствуясь четвертой Женевской конвенции, Конституции РФ и УК РФ прошу признать Белялова и остальных подзащитных невиновными ввиду отсутствия в их действиях состава преступления и освободить в зале суда», - завершает Эдем.

Cуд делает ему замечание и напоминает, что защита не может в прениях ссылаться на документы, не исследованные в судебном процессе.